Повелитель дольменов. Алексей Чеслов
он сказал, что прибьет ее, – пояснил Илья.
В горле у меня пересохло. Отчим моего друга неспешно снял мешок с плеча и, присев на корточки, начал медленно развязывать тугой узел. Мешок шевелился. Я с волнением смотрел на одноклассника, на руки его отчима. Наконец Глеб извлёк оттуда среднего роста дворнягу. Собака преданно смотрела на нас, виляя хвостом.
– Убей ее, – приказал он и подпустил собаку к моим ногам.
– Да я совсем не это имел в виду, – заплакал я, склонившись над собакой. Вцепившись пальцами в ее брезентовый поводок, я попытался вырвать его из сильных рук Глеба. Но он быстро поднял ее на руки и, пройдя несколько метров, опустил на дно небольшой свежевырытой ямы. Мы с Ильей подошли ближе. Глеб достал из-за пояса охотничий нож и, взявшись за заостренное лезвие, протянул его мне. Я отшатнулся, и нож упал рядом с ямой.
– Значит, ты не хочешь ее убивать? – строго спросил отчим.
Я замотал головой. Ноги у меня стали тяжелыми, словно налились чугуном.
Собака жалобно заскулила, пытаясь выбраться наружу. Тогда Глеб накрыл яму листом заранее приготовленной фанеры и, взяв лопату, начал закидывать сверху землей. Комья с грохотом бухали о деревянную поверхность. Собака залаяла и завизжала. Голова у меня закружилась, но я бросился на этот лист и начал руками отгребать землю в сторону.
– Нет, не делайте этого, я вас умоляю, не надо! – орал я ссохшимся горлом. Слёзы текли и текли из глаз. Я вытирал их грязными от земли руками и надрывно кашлял, трясясь в истерике.
Отчим моего друга бросил лопату, схватил меня за волосы и, задрав голову к небу, громко заорал в лицо:
– Ты же сказал, что убьешь! Так возьми нож и ударь. Захерачь эту тварь, сделай так, чтобы она не дышала, не ходила по земле, не виляла хвостом. Всади ей длинное холодное лезвие прямо в сердце. Пусть кровь медленно вытекает из дырки, которую в ней проделаешь… ты.
Я конвульсивно дёрнулся, глаза закатились, и я начал проваливаться в обморок. Но отчим Ильи всадил мне пощёчину, и я пришёл в себя. Он отпустил мои волосы и, достав пачку сигарет, закурил. Илья, получив от него знак рукой, взялся откапывать собаку.
– Запомни на всю жизнь, сынок, – спокойно произнёс Глеб, – если ты сказал или тем более решил, что нужно убить, значит, бери и бей. После этого всё в твоей жизни изменится, но если ты по-другому не смог, никогда не сожалей о сделанном. Хуже, когда ты решил и не сделал, сказал и не ответил за свои слова. Всегда, ты слышишь меня, пацан, всегда отвечай за свои слова. А если не можешь ударить, не говори и даже не думай об этом.
С тех пор я не думал об этом ни разу. Урок был получен сполна. Кстати, отчим Ильи, как друг рассказал мне позже, отсидел в своё время десять лет за убийство. Наверняка он знал, о чём говорил.
Но вернёмся к предложению господина психолога. Так и что, убить крысу или даже не начинать думать об этом?»
Сзади яростно сигналили. Увлёкшись записями, Родион совершенно забыл, что находится за рулём. Он отбросил блокнот на пассажирское сиденье и тронулся с места в сторону Котельнической набережной.
В этот момент