Повелитель дольменов. Алексей Чеслов
ненадолго задумался:
– Тогда я мечтал, чтобы мне перестал сниться этот ящик.
– А можно подробнее?
Родион бесцеремонно отвернулся к стене:
– Мне снилось, что я просыпаюсь в каком-то ящике под землёй.
– Возможно, это был гроб? – предположил Николай Анатольевич, делая запись в блокноте.
– Да, может быть, и гроб, – согласился Родион, – вот только вместе со мной в том гробу сидела крыса. Она и по сей день постоянно снится мне, я уже рассказывал о ней в прошлый раз. И про дом. Просторный, но мне казалось, что я просыпаюсь в замкнутом пространстве и начинаю метаться от ужаса. А она начинала мерзко пищать в углу. И мне становилось страшно, причём не оттого, что я замкнут или задохнусь, а оттого, что эта тварь у меня в ногах. Она пахла сырой шерстью и касалась моих обнажённых ног своим уродливым хвостом.
– А зачем вы с друзьями рассказывали эти истории, если у тебя уже тогда начались проблемы?
– Ты такой интересный, – усмехнувшись, ответил Родион, – я тогда был пацаном. Откуда мне было знать, что это останется на всю жизнь и так глубоко засядет в моей голове? Эти страшные истории ещё повлияли на меня: я же в детстве вел записи. Точнее, писал фантастическую сказку. Так, впрочем, ничего серьезного, простые подростковые фантазии.
– Как интересно! А она случаем не сохранилась?
– Нужно порыться в ящиках отцовского стола, может, где-то и валяется та тетрадочка с записями.
Смураго зажмурился. Перед глазами вновь появился отец. Он по-прежнему махал перед его лицом дохлой крысой, но уже не кричал. Он шептал одними губами, без участия голоса. Он гортанно выплевывал буквы, шипя и клокоча горлом. Его лицо было пунцово-красным от волнения. Но Родион считывал эти буквы, соединяя их в слова и предложения; он легко понимал, о чём говорит отец.
– Это из-за тебя, маленький вонючий крысеныш, вы тогда поехали в Геленджик, – шептал папа, – я намеревался вас наказать, но ты, крысеныш, вымолил прощение у своей матери, и она уговорила отвезти вас в наш южный дом. Она уговорила меня. Если бы не ты, запах её куклы никогда бы не выветрился. Это ты во всём виноват, Родион. Это всё из-за тебя…
Смураго потряс головой и тут же услышал просьбу психолога:
– Могу я попросить тебя поискать эту тетрадь, и если она отыщется, принести мне?
Смураго мысленно прошелся по бывшему кабинету отца, предполагая, где может находиться артефакт из юности, но ответил неоднозначно:
– Посмотрю, конечно.
Но тут же добавил:
– Ты знаешь, я ведь ту историю Ильи так хорошо запомнил, потому что мы его долго искали.
– Искали? – Максимов отложил блокнот с ручкой в сторону и заинтересованно посмотрел на отвернувшегося к стене клиента.
– В один из вечеров Илья пропал, – начал объяснять Смураго, – но этому никто не придал значения: мало ли куда зашухерился пацан в южной провинции. Но и к одиннадцати ночи, и к двенадцати он не объявился. Его матушка подняла соседей, вызвонили участкового.