Вкус стеклянной крови. Джеймс Карден
между столами и пьянчугами, будто бы оценивая все возможные варианты происшествий, которые здесь могли бы случиться, или же пытаясь проследить за неудавшимися карманниками. У лестницы на второй этаж, где те больше всего и спотыкались, Рейнхарду показалось, будто он увидел что-то знакомое: пару невыразительных фигур за дальним столиком, которых от местных отделяли разве что детали для опознания. Шрам на лице, кристаллический фотоаппарат подле… Стоило ему моргнуть, и это наваждение исчезло за спинами и пузами новоприбывших работяг, что заполняли собой место в пабе, где и так было не протолкнуться.
– Тяжёлый день, да? – заметил бармен, приветливо улыбаясь, глядя на замаскированного оберсекретаря. Замаскирован он был так, что сейчас на него, грязного, с запёкшейся кровью на ботинках и костяшках пальцев, без слёз нельзя было посмотреть. – И взгляд такой, будто бы ночь впереди не легче.
– Налей чего-нибудь. От боли. Не душевной, – хрипло выдавил из себя Ильтон, имитируя прикосновение к свежему синяку в районе грудины и слегка складываясь у барной стойки.
– После нашего болеть будешь только завтра, если останешься до утра, – усмехнулся мужчина комплекции кармерийского шкафа. Поставив перед Рейнхардом кружку, он налил туда что-то явно алкоголесодержащее – по запаху уж точно.
Пригубив, будто бы зря, Ильтон выдохнул и поднял взгляд выше. За стеллажами немаркированных и мутных бутылок, прямо над чем-то вроде меню, совмещённого с доской для ставок, красовалась та самая драконья голова. Впрочем, была она не трофеем, что можно было бы увидеть в старинных тавернах, где воины, воры и маги праздновали свой очередной успешный поход, а скорее жалкой пародией: скрученный из проволоки образ драконьего черепа прослеживался, хотя явно без академической и анатомической точности. Таким мог представить себе череп тиранической твари любой, кто хотя бы наслушался бабушкиных сказок. И как видел следователь, почти у каждого здесь было хотя бы маленькое деревянное копьё, висящее на верёвке на шее. Символ свободы, символ победы, копьё, что положило конец тирании драконов и позволило людям вздохнуть полной грудью. По крайней мере, так говорили они. Оберсекретарь, массируя висок, на секунду вспомнил, что примерно за такой же амулет, но из каких-то благородных металлов, держался Фрид, пока пытался отдышаться в переулке.
– Слушай, друг… А нет от боли чего получше? До утра засиживаться неохота… – тянул после очередного глотка Ильтон, всё так же изображая из себя самого болезного человека в пабе.
– Допивай и проваливай. Всё, что могу предложить. Мне проблемы с Чёрной Королевой ни к чему, – бармен довольно сильно помрачнел от одного лишь намёка, которым следователь пытался прощупать, не в сговоре ли он с какими-то местными элементами, знающими толк в развлечениях для бедняков и готовых раскошелиться.
– Да ты чего. Я так… Может, таблетка какая завалялась, для нужд человеческих. Ничего такого… – виновато потёр