Бегониевая лавка. Секрет яйца. Елена Евгеньевна Тимохина
и выходи. Всю ночь я слышал его шаги в коридоре рядом со своей дверью. Стена, у которой я сплю, начинает вибрировать, я физически ощущаю колебания двери, хотя никаких металлических звуков нет. И это в половину четвертого ночи. Я встаю и зажигаю свет.
Я никого не нахожу. Остается сильный ветер, от которого сотрясается дом. Неужели от его порывов дергается стена?
После обхода я решил позавтракать. В номере есть плита и кое-какая кухонная утварь, так что я сделал себе яичницу. Я отстоял свое право готовить. В первый день мы сильно поцапались с консьержкой, с тех пор она меня избегает и делает вид, что не ощущает запахов пищи из моего номера.
Малости хватит, чтобы улучшить человеку настроение. Тут-то меня и настиг телефонный звонок. Генеральша Прянишникова сообщила, что у нее неприятности. Странно, она слишком стара и благоразумна, чтобы попасться на удочку мошеннику. Хлопотала она не за себя, а за своего доброго знакомого.
– Умер человек, и Абрашкина в этом обвиняют. Вероятно, все дело в испорченных яйцах.
Я попросил, чтобы доктор позвонил мне. Он отозвался сразу же, сослался на генеральшу Прянишникову, которая дала ему мой номер. Даже по телефону передалось странное подергивание его челюсти – это служило надежным барометром, что он говорит правду. Без этого подтверждения я бы счел это розыгрышем. История вышла невероятная. Он перескакивал с пятого на десятое, пока не дошел до того, что меня интересовало. Дедушка-даргинец, член известной мне семьи, умер после того, как отведал яиц. Его тело увезли в морг.
Уже ночью снова позвонил снова Локтев, но я попросил его положить трубку, чтобы не занимать мой номер. Все, что надо, я узнаю из первых уст. Надеюсь, что мой друг не обиделся.
12
Утром из отеля я направился на берег озера, который выглядел, как на картинке – чистый белый песок и люди, загорающие на берегу. Пляж переходи в альпийский луг, на котором пасутся невинные овечки.
Пройдя мимо пустующих шезлонгов и кабинки для переодевания, я разделся и без долгих раздумий вошел в воду. Меня обожгло сотней огненных игл, как это бывало во время купания на Крещенье, но я прыгнул в воду с головой и погреб на глубину. Я предполагал, что купаться будет прохладно, но не до такой же степени.
Когда я вышел из воды, Тая подала мне полотенце.
– Вы – настоящий русский, только они и купаются в это время года!
Я спросил, большие ли у нее запасы полотенец и сколько она распродала. Она ответила, что это единственное.
Я машу рукой знакомым, которых у меня тут множество. Они тоже берут уроки виндсерфинга, правда у другого тренера.
По озеру ходят волны и яхты, за которыми я любуюсь издали, потому что Тая считает меня новичком и отказывается допускать к воде. Это меня никак не огорчает, тут есть чем заняться. Судя по всему, Тая – скрытная особа, но мне с ней детей не крестить, я и обхаживаю ее лишь для того, чтобы разузнать про Оскара. Не нравится мне этот пройдошливый адвокат, который ничего не делает без выгоды для себя. Я бы не возражал, если бы не знал,