Высота: Реальная история борьбы за свое дело, честное имя и любовь. Дмитрий Сергеевич Лохов
хотел поговорить с Машей нормально, уладить недоразумение, случившееся в воскресенье. Но нет, вышла новая ссора, и желание общаться и мириться ушло, растворилось в вихре эмоций.
Этим вечером они больше не разговаривают, а спать Дмитрий демонстративно устраивается на диване в гостиной.
Нырок в прошлое
3
У входа в кабинет завкафедрой Дмитрия неожиданно встретили двое плечистых мужиков в костюмах.
– Эй, туда нельзя, – сказал один и цапанул Плахова за локоть.
Дмитрий стряхнул его руку.
– Да иди ты на хер, – буркнул он. – Еще будешь рассказывать, куда мне нельзя.
Он отучился в Иркутском политехе больше двух лет и приехал не на первый курс, а после колледжа; впереди практика и диплом, так что сам прекрасно знает, куда тут можно, а куда нельзя.
– Здравствуйте, – сказал Дмитрий, шагнув через порог, и тут же добавил: – О, извините. Не знал, что тут у вас…
В кабинете помимо завкафедрой сидел коренастый седой дядька с обветренным загорелым лицом – Казовой Геннадий Иванович, легенда горной отрасли, хозяин Рассадской угольной шахты. Он приехал в ИПУ специально на юбилей кафедры и университета, и полчаса назад в амфитеатре закончилась встреча с ним.
Там Казовой без обиняков рассказал, как пришел на шахту электрослесарем и за тринадцать лет вырос до директора, после чего начал каждый год открывать по предприятию. Строить, а не покупать – новую фабрику, новую ТЭС, новый детский лагерь, все с нуля, все за свои деньги, не за кредиты.
И что интересно, для каждого он нашел что-то интересное: для горнопроходчиков вспомнил, что под землей на Рассадской пройдено больше тысячи километров, как они там ставят штольни и крепят своды, механикам поведал про марки комбайнов, будущим спецам по электроприводам – какая автоматизация в шахте.
– …извините, Евгений Всеволодович, – продолжил Дмитрий. – Распишитесь в зачетке. Курсовик я вам сдал, надо на практику ехать.
– Дима, ты видишь, у меня гости сидят? – без особого дружелюбия ответил завкафедрой.
– Я вижу, да, но сейчас пойдете отмечать, старые года вспоминать, а мне завтра ехать. Давайте, ставьте.
– От тебя не отделаешься! – Евгений Всеволодович покачал головой. – Давай зачетку!
– А ты откуда? – неожиданно вмешался Казовой.
– Из Черемухово, сосед ваш. Только я с Каркаса, а не со Штольни.
– О, забавно. – Геннадий Иванович посмотрел с интересом. – И что, к нам поедешь?
– Да нет, я шахты не люблю ни разу, – отозвался Плахов, стараясь говорить солидно, основательно.
Завкафедрой, торопливо писавший в зачетке, сморщил нос и фыркнул.
– А почему не любишь? – не отставал Казовой. Он смотрел серьезно, без насмешки, чувствовалось, что ему на самом деле интересно, и разговаривал он не свысока, несмотря на разницу в возрасте и положении, а как с равным.
– Ну у вас там нора, а я не крот, чтобы в норе ковыряться. И ничего интересного. Привода у вас там максимум триста-четыреста киловатт,