Пират. Владимир Александрович Сединкин
подмигнул мне подполковник. – Но я этого тебе не говорил.
– А кто приедет?
– Говорят, капитан из гвардии. Иванова какая-то.
20. Тревога
За окном штабс-капитан Вышаковский – командир роты шагоходов, за что-то отчитывал Петрову как девчонку. Пилот сжала губы в тонкую линию, вытянула руки по швам и пока молчала.
Мне штабс тоже, кстати, не нравился. С ним невозможно было ни о чём договориться. Совместные тренировки только через рапорт на имя Романова, высокомерен был не в меру, да ещё чуть что – сразу бежал жаловаться Румянцеву. Нет, ну у самого ни одной стоящей награды, а орёт на боевого офицера. Неправильно это.
– Обыкновенный вывих. Перелома нет, – сказал Воропаев, рассматривая снимок только что появившийся из щели медицинского сканера. – Три дня не беспокоить, и будет полный порядок.
– Спасибо, доктор! – улыбнулся Илья, пошевелив пальцами ноги.
– Как ты умудрился повредить ногу в «Покрове», там же усилители? – спросил доктор, опускаясь на стул.
Пожав плечами, солдат ответил:
– Спрыгнул на полигоне со стены.
– С какой высоты? Пять метров для усилителей – раз плюнуть.
– Со стены? Со стеночки. С двух метров, – пояснил я, думая о том на сколько хватит терпения Елены Прекрасной (бровки-то, вон, уже хмуриться начали). – Не удивляйтесь, Владимир Александрович, рядовой Панкрухин у нас уникум. Он и на Малиновском сумел сразу две пули в задницу получить, и больше ни одного ранения.
– Больно было, между прочим, – пожаловался Илья, расправляя штанину и пододвигая к себе ботинки.
– Так конечно. Это же пули, а не мамкины шлепки.
«Так, кажется, сейчас будет буря», – подумал я, поворачиваясь ко входу.
Трам!
– Козёл!!! – хлопнула дверью медчасти Петрова так, что мензурки и бутылочки в шкафах подпрыгнули, жалобно звякнув. – Сказал рисунок с шагохода смыть! Чем он ему помешал?!
Взглянув на Воропаева, пилот опустила глаза вниз.
– Извините, господин камер-майор, не сдержалась.
– Панкрухин, свободен! – прикрикнул я на развесившего уши рядового. – Передай прапорщику Бутерусу, что три дня тебя физическая подготовка не касается. Садись теорию учить.
Когда Илья покинул медчасть, тщательно скрывая радость, Воропаев кивнул мне и повернулся к поручику.
– Ничего страшного, Елена Вениаминовна, – улыбнулся доктор. – Андрей Станиславович у нас служил в показательно-образцовом гарнизоне на Тургеневе. Туда очень любил наведываться покойный батюшка нашего государя императора. Там всё красиво, по линеечке, в соответствии с регламентом.
– Оно и видно, – раздражённо бросила пилот.
Доктор тем временем продолжил, записывая что-то в электронном журнале:
– В боевых действиях никогда не участвовал. Зато человек сугубо исполнительный, устав знает назубок. Надо терпеть, не думаю, что он здесь ненадолго.
* * *
Покинув медчасть, мы с Еленой прогуливались вдоль «Аллеи