Пират. Владимир Александрович Сединкин
не было. Я чувствовал, что конечности мои налились тяжестью и не поднимаются.
Выпустив последний заряд в душившего Побретухина мерзавца, я опустил руки и закрыл глаза. Всё «финита ля комедиа».
– Моё почтение, поручик, растёте на глазах, – вдруг раздался голос Петровой в шлеме. От неожиданности я даже сел.
– Мы уже здесь, ребята, – продолжила поручик мягче. – Передохните. Кавалерия прибыла.
Я буквально дополз до окна, чтобы выглянуть наружу.
На голову противнику спрыгнуло три шагохода, один из которых, с зелёным орком на корпусе, сразу оторвал голову подбитому нами «Гремлину». Как она это делает?! Там же всякие трубки, крепления, гибкий бронированный лист, наконец!
Но это было ещё не всё. Характерное гудение над головой предсказало появление в небе уже знакомой мне по Готлибу тройки «Филинов», выстроившихся в линию.
«Надо сказать, чтобы они не всех убивали», – подумал я, пытаясь включить странно щёлкавшую рацию. Нужно чтобы хоть кто-то выжил, хоть кто-то…
17. Передышка
За окном шумели листвой тополя, нашёптывая что-то в своей неторопливой манере. Шторка, вытянутая порывом ветра в окно, развивалась в потоках воздуха словно флаг. Мне даже на секунду показалось, что он в красных пятнах.
«Шумков, Алескеров, Баранов в реанимации. Все остальные тоже ранены», – думал я, наблюдая за танцующей на потолке лампой. Ну, что, командир, как тебе такой итог?
Тук-тук!
– Здравствуйте, Виталий Константинович, – услышал я. – Разрешите представиться, Елагин Николай Ильич.
Отвернувшись от окна, я встретился взглядом с высоким, богатырского телосложения штабс-капитаном тридцати-тридцати двух лет. Чёрная форма с серебряными петлицами и погоном на правом плече ясно говорила о том, что в гости ко мне зашёл офицер КГБ.
– Очень приятно. Чем могу быть полезен? – сказал я, резко повернувшись на бок и почувствовав лёгкую тошноту.
Присев на стул рядом с моей кроватью, особист широко улыбнулся. Знаете, так добродушно-добродушно, ну как они умеют.
– Пришёл выразить вам своё восхищение. Вы настоящий герой.
Я вдруг почему-то вспомнил, как в Холмогорске вытаскивали из канализации трупы гражданских, и настроение, которое и так было не фонтан, ещё больше испортилось.
– Герой спас бы людей. А я и жителям города не помог и своим ребятам жизни не сохранил.
На секунду вскинув брови от удивления (или мне это просто показалось?), Елагин чуть подался вперёд:
– Во-первых, к вашему прибытию жители были мертвы уже двое суток. Так что вы ничего сделать не смогли бы при всём желании. Во-вторых, двадцать два бойца почти полтора суток сражались с превосходящими силами противника, куда лучше вооружённого и оснащённого. Ну и в-третьих, вы, рискуя собственной жизнью, уничтожили необходимую им вещь. Именно поэтому я назвал вас героем.
Улыбка исчезла с лица штабс-капитана, и, произнеся последнее слово,