Пират. Владимир Александрович Сединкин

      – Сколько? – спросил я, сплёвывая кровью себе под ноги.

      – Ещё четверо, – опустил голову Горелов, устало прислонившись к холодной стене.

      Надо было что-то решать. Переключив связь на общий канал, я произнёс в микрофон:

      – Ребята, я понимаю, что, наверное, обрекаю нас всех на смерть, но рацию надо уничтожить. Иначе они таких бед натворят, что смерти жителей города покажутся нам ерундой. Глупость, конечно, говорю, но…

      – Всё правильно, командир. Я согласен, – ответил мне Бутерус, находившийся сейчас на крыше.

      – И я, – поддержал его Алескеров.

      – Уничтожаем, – отметился Шумков.

      – Всё верно.

      – Да. Только так.

      – Сделаем это.

      Канал наполнился словами поддержки, даже новички наши не остались в стороне, а потом все вдруг замолчали. Патриотизм патриотизмом, долг долгом, но жизнь-то твоя. И она у тебя одна. Сразу всем вспомнилась мама, жена, любимая девушка, планы, которые ты определил на будущее.

      – Не знаю, как другие, а я умирать не собираюсь, – разрядил обстановку Баранов, похихикав. – Дождёмся наших и тогда узнаем кто эти сволочи. Да, поручик?

      Вот тут единодушие буквально накрыло всех. Кто-то даже засвистел. Я был не против, мы вели бой уже почти сутки. Все вымотались, устали, положительные эмоции были просто необходимы.

      * * *

      Через пятнадцать минут после того, как Богданов повторно отправил сообщение нашим, я запустил в небо синюю сигнальную ракету. Я словно просил у этих гадов разрешение на какие-либо действия.

      Включив динамики на трансляцию, не напрягаясь, хотя звук разнёсся по всему городу, произнёс:

      – Мы готовы отдать вам рацию. Сейчас вынесем. Не стреляйте.

      Несколько секунд ничего не происходило, но стрельба окончательно смолкла.

      – Не будем, выносите! – раздалось в ответ по-имперски тое есть по-русски.

      Голос говорившего был искажён ИИ. Осторожничают.

      Спускаясь мимо замерших у окон ребят, я вглядывался в их лица. Правильное ли решение я принял? «Конечно, можно было просто раздолбать «Деда» втихушку, но тогда противник не узнал бы об этом и продолжал нас атаковать. В этом же случае не исключён вариант, что серьёзные потери станут для атакующих слишком большой ценой за трофей, которого уже нет».

      На улицу рацию вынести вызвался Побретухин.

      – Вы же этого хотели?! Забирайте! – снова прогромыхал я на весь Холмогорск, когда ефрейтор оказался в укрытии.

      Из развалин появился боец в тяжёлом «Гризли». Медленно переступая через трупы своих товарищей, разбросанные там и тут, он подошёл к прямоугольнику рации и склонился над ним.

      – Паша…

      Бабах! Пуля крупнокалиберной снайперской винтовки на мелкие части разбила «Деда», отбросив осколки под ноги штурмовику.

      «Ну вот и всё. Отступать некуда. Позади Москва», – вздохнув вспомнил фразу из нашей славной истории я, половчее перехватывая штурмовую винтовку.

      16.