Снег. Джон Бэнвилл
и погодой.
– Да, спасибо, Сэди, – нарочито проговорил полковник Осборн, и женщина с обиженным видом поплелась обратно в кладовую. Полковник виновато нахмурился. – А то и дальше будет трещать, ей только дай повод. – Он вывалил еду Страффорду на тарелку. – Боюсь, разогрето со вчерашнего дня.
Страффорд слабо улыбнулся:
– О, лично я всегда считал, что пудинг с говядиной и почками вкуснее на второй день, а вы?
Инспектор почувствовал в себе прилив благородства и отваги. Он не мог взять в толк, как вообще коровьи почки стали считаться пищей, пригодной для употребления человеком.
Сержант Дженкинс вернулся и закрыл за собой дверь. Осборн нахмурился – очевидно, его всё ещё раздражала необходимость развлекать у себя за столом представителя унтер-офицерского и рядового состава, – однако ему удалось сохранить достаточно дружелюбный тон.
– Давайте-ка, сержант, садитесь и отведайте с нами этого превосходного пирога. Варёные яйца, как видите, мелкие – это яички от курочек-молодок. Их разводит муж Сэди… в смысле, муж миссис Даффи… в смысле, мистер Даффи. По моему мнению, молодки несут гораздо более полезные и вкусные яйца, чем более крупные куры.
Яйца курочек-молодок – и труп в библиотеке. Жизнь – странная штука, подумал Страффорд, но жизнь полицейского страннее большинства других жизней.
Инспектор видел, что Дженкинс голоден, но не торопится приступать к еде, пока двое других не возьмут в руки ножи и вилки. Мать явно приучила его к терпению и наблюдательности. Выбор столовых приборов – всегда опасное дело, когда обедаешь за одним столом с аристократами.
– Воображаю, водитель был не слишком рад, что его снова отослали, – сказал Страффорд, – после того как он проделал весь путь сюда по снегу и льду.
Дженкинс взглянул на него.
– Я сказал им, что они не нужны, и они уехали, – сказал он. – А какого-то довольства или недовольства я не заметил.
Все трое какое-то время ели молча, затем Страффорд отложил нож и вилку.
– Я должен попросить вас, полковник Осборн, – сказал он, нахмурив брови, – дать мне настолько точный отчёт об утренних событиях, насколько это возможно.
Осборн, жуя хрящеватый надпочечник, посмотрел на него, приподняв брови. Проглотил кусок мяса более или менее целиком.
– Нам обязательно обсуждать всё это за столом? – Страффорд не ответил, а лишь продолжал смотреть на него безразличным взглядом. Полковник вздохнул. – Меня разбудил крик жены. Я подумал, что она, должно быть, упала или наткнулась на что-нибудь и поранилась.
– Зачем она пошла в библиотеку? – спросил Страффорд.
– А?
– Что она делала в библиотеке посреди ночи?
– О, она бродит по дому круглые сутки, – сказал Осборн тоном, в котором сквозило пренебрежение к женским повадкам в целом и к своей собственной супруге в частности.
– У неё асомния? Проблемы со сном?
– Я в курсе, что такое асомния! – рявкнул Осборн. – И да, это так. Всегда ровно так и было. Я научился