Красной планеты Надежда. Инна Демина
получилось – то нужные для атмосферы газы не вырабатывали, то углеродом питаться не желали, то еще что-нибудь шло не так.
Лишь одно оставалось неизменным: опасность для людей. И исконно марсианские бактерии, и гибриды их с земными стали самой настоящей угрозой для здоровья колонистов – попадая в организм, они вызывают тяжелый воспалительный процесс в легких или в ЖКТ. И выздоравливают, увы, не все. Так что мы вынуждены каждый день глотать повышенную дозу витамина С и каждое утро принимать контрастный душ для поддержания иммунной системы в тонусе. Пока что это неизбежное зло. И устранить это свойство бактерий-гибридов пока что невозможно – как я, далекая и от генетики, и от микробиологии, смогла понять из пояснений Эльвиры, способность бактерии выделять кислород почему-то плотно завязана на эту самую «болезнетворность». Правда, научное сообщество как Земли, так и Новой Терры делало робкие предположения, что человеческий иммунитет рано или поздно приспособится если не бороться с марсианской инфекцией самостоятельно, то хотя бы противостоять ей. В чем принципиальное отличие борьбы от противостояния я так и не поняла, но решила не углубляться в этот вопрос, оставив это на потом.
– Но, когда дело доходило до испытаний, у них всегда что-то шло не так! – в голосе Эльвиры слышалась неподдельная досада. – Гибли бактерии в полевых условиях. Сразу или через некоторое время, но гибли.
Я потрясенно молчала. Нет, я, конечно, знала из разговоров и по Дашиным обмолвкам, что ситуация серьезная, но чтоб настолько…
Но тандем ученых, стихийно расширившийся до квартета после вовлечения в эксперименты талантливого биоинженера Кристофера Лэнгли и самой Эльвиры, не сдавался, создавая новые виды гибридных бактерий. В прошлом году им вроде бы улыбнулась удача – сразу два экспериментальных штамма бактерий прижились на опытных участках и даже начали стабильно выделять то, что требуется. Правда, в условиях Марса снова начали дохнуть – на этот раз, для разнообразия, не все и не сразу, а только две трети и через несколько дней. Это была уже почти победа!
Потом Хоффмайер обратил внимание на то, оставшаяся треть бактерий выжила, поедая останки сородичей, и ему пришло в голову, что гибридам в реальных условиях просто не доставало еды, конкретно – органики. Иными словами, углерод для них был сродни пустой похлебки, в то время как органика – ломящийся от угощений праздничный стол. И началась великое противостояние биологов и ботаников за, простите, отходы жизнедеятельности колонистов…
Тут я не выдержала – засмеялась. Эльвира тоже, правда, недолго.
– Гедеон с ассистентами Коростылевой едва на кулаках не сошлись! – взахлеб рассказывала она с азартным блеском в глазах. – Точно побили бы друг друга, если б гвардейцы вовремя их не растащили! И все ради чего? Да из-за гумуса, ха! Я даже пожалела, что «бой века» не состоялся. В итоге договорились делиться – тридцать на семьдесят. Тридцать процентов дневной «выработки» нам, остальное на теплицы и оранжерею. Потому что генерал сказал,