Идеал. История Эрика, писателя. Лера Ко
бедную голову всего за пару дней!
– Давай закурим?
Конечно, золотая зажигалка. И хотя были сумерки, из-за резкого дождя небо затянулось сероватой дымкой, не пропускающей никакой свет. Всполохи золотистого огня на пару мгновений осветили комнату. Кевин прикуривал первым, несколько секунд покрутил зажигалку в руках, провёл пальцем по резной «Э». На секунду Эрик ощутил острое беспокойство. Но тот протянул ему подарок обратно.
– Смотри, сейчас темно, но есть свет. Настоящий, тёплый, реальный свет, пусть даже он не способен полностью рассеять тьму. И этот свет – у тебя в руках. Ты можешь его зажигать, когда захочешь, где захочешь, насколько захочешь. Это твой собственный свет. И правда у всех собственная, своя и очень относительная. Она относительна правде других людей, истине мирового масштаба, свету вменяемости и тьме безумия. Никто из них, я уверен, не говорит тебе правду. И никто не скажет, даже я. Хотя моя роль во всем этом минимальна, я лишь должен охранять тебя. Думаю, ты сам скоро всё узнаешь. Как ты уже понял, город даёт тебе подсказки. Пока твоя задача – держаться света. И если ты хочешь распутать этот клубок хаоса, начни с самого ближайшего к тебе конца. И просто отступай назад, пока не упрёшься в стену. Там тебя будет ждать новая подсказка.
– Не понимаю… Как отматывать?
– Что сегодня самое странное с тобой произошло? Не просто странное, а чему ты однозначно не можешь дать хода?
Эрик призадумался. Статья? Там всё ясно? Флеш со своей «Оной»? Нет уж, хватит его на сегодня. Реакция Евы? Да что она вообще может знать.
Матильда?! Может…
– Знаю, – сказал он. – Сегодня мне сказали, что у меня ожоги на руках. А это не правда. Их нет.
– Нет?
Чужак покачал головой.
– Меня же драл медведь? Да на мне столько шрамов, как на самом настоящем Франкенштейне. Но ожогов – нет.
Кевин помолчал, выпуская тягучий тёплый дым.
– Смотри, луна красит гостиную… Значит, тучи уходят. Завтра опять будет солнечно.
Почему он это сказал?! Разве он не должен мне помогать? Но луна и правда светит. Как будто даже стены другого цвета стали, серебряные.
И тут Эрика словно ударило током.
Виной тому сигаретный дым, сужающий сосуды, его промёрзшее тело, которое почти не слушалось, не желая расслабляться, усыпляющие разговоры о полной ерунде и тайное, не желаемое быть озвученным признание… Он задрал рукав до локтя. Конечно, рука вся в шрамах, заживших бледных полосках. Но запястья целы. Чиркнув колёсиком зажигалки, он поднёс пламя к пульсу ближе.
Пламя задрожало. Рука задрожала. Вокруг запястья виднелась полоса кожи шириной в два пальца, не больше, загрубевшая и сморщенная. Сомнений не было.
– Хм. Теперь знаешь, что как минимум один из твоих новых знакомых говорил правду, – Кевин медленно встал, потряс руками, похрустел пальцами, махнул ему, бросив что-то вроде: «До скорого».
Холод медленно разливался по телу. Холод страха, сковывающий спину, глаза, горло.
Глава 4. Сны и