Как вырасти нормальным в ненормальной среде. Александра Юрьевна Дорофеева
состав ехал в соседнем вагоне в купе, а мы в плацкартном. На верхних полках, предназначенных для чемоданов, лежали деревянные ящики с грушами и яблоками, кто-то по блату их вез на север, в наш город, мы таскали оттуда потихоньку фрукты, запихивали обратно огрызки и записки со словами благодарности, ну кто додумался к детям с севера погрузить ящики с этими яблоками? Так прошло два дня, шел третий. Завтра рано утром мы должны были приехать домой. Был вечер, и вдруг к нам пришел наш вожатый и позвал меня с собой в их вагон. Я так испугалась, подумала, ну все, сейчас влетит за эти яблоки и груши, помню, как я шла, а из плацкартных отсеков все дети выглянули и с жалостью смотрели мне вслед, я еще тогда подумала, ну надо же, как все мне сочувствуют…
Привели меня в купе, посадили на койку снизу, справа и слева сидели воспитатели, напротив тоже, и тут один из них мне вручает бумажку со словами: «Прочти». Я начинаю читать, и написанное там повергло меня в ступор, в глазах потемнело, в ушах зазвенело, я даже не помню в точности, что со мной тогда произошло. Это была телеграмма, ее мои родители отправили еще когда я была в лагере, просто руководящий состав принял решение дать мне ее прочитать по пути домой в поезде, так было правильно…
В телеграмме было написано: «Вася Дорофеев утонул зпт похороны тогда-то (не помню дату) зпт просим сообщить Саше тчк»
Не знаю, как ноги меня повели обратно в свой вагон, я дошла, легла, отвернулась от всех к стенке и проплакала до утра.
Теперь мне все стало ясно. И понятно, почему все в вагоне так жалостно смотрели мне вслед, почему на тихом часе слушали рассказы о том, как я сделаю сюрприз брату. Все уже давно знали, что мой брат умер, но как они смогли хранить эту тайну, мне до сих пор непонятно.
Утром я собралась, поезд подходил к перрону, из окна вагона я уже видела родителей, маму в черном платке, на ней не было лица, и папу. Я вышла, мама меня обняла и начла плакать, я тоже плакала, мы, наверное, ни о чем не говорили или обмолвились парой слов, о том, как доехала, как отдохнула, но это была формальность, никому не нужная и необязательная. Все провожали нас взглядами, мы с мамой, обнявшись, уходили с перрона в неизвестное для меня будущее уже без моего брата. Как я приеду домой, как буду там одна, что вообще происходит, может это сон, боже. Пожалуйста, пусть это будет сон, но нет, это был не сон. Мы приехали в пустую квартиру, там стояла звенящая тишина, даже наши собаки были в трауре, как будто понимали, что произошло, это было очень странно. Сейчас я осознаю это, как будто я вошла не в ту дверь в моей вероятности событий, да, наверное. Когда я нырнула и увидела ту блестящую бутылку шампанского, я не должна была ее поднимать. А что, если бы я ее не достала со дна? Может быть, все пошло бы иначе? Ведь именно в день, когда мой брат утонул, я достала со дна эту бутылку. Для меня до сих пор это загадка. Может быть, я выпустила джинна?
Тогда, после возвращения домой, для меня было все пустым, серым и звенящим, все вокруг напоминало мне о брате. Помню, как достала этих роботов-трансформеров