Амалин век. Иосиф Антонович Циммерманн
где мы куковали порой по несколько дней, пока не появится в расписании лазейка. Несколько раз нас вообще высаживали из вагонов и загоняли в какие-то складские помещения, где нам приходилось неделю – другую спать на земляном полу.
У нас продукты закончились быстро, а в пути кормили редко, да и то баландой и селедкой. Как же мы только не изощрялись, чтобы добыть потом воду для питья или где на стоянке нормально, без присмотра сходить в туалет. Я лично очень страдала, так как не могла справлять нужду на ведре посреди вагона и перед сотней глаз.
Чем дольше нас везли, тем чаще на остановках мы пытались продать или поменять наши вещи на что-нибудь съедобное.
Ирма ухватила Амалию под руку и шепнула ей на ухо:
– Я слышала, что некоторые из наших баб даже переспали с охранниками, чтобы их чаще и беспрепятственно выпускали на перрон.
Услышав такое, Амалия с недоверием даже отпрянула от нее.
А Ирма продолжила рассказывать о своих тяжелых родах и о том, как она с матерью долгое время прятали от глаз охранников новорожденных мальчиков, боясь, что их могут разлучить.
– А почему ты их Оскаром и Эрнстом назвала? – поинтересовалась Амалия, не припомнив, чтобы в их поволжском селе кто-нибудь носил подобные имена.
– Мой первенец очень больно выходил, прям как будто мне живот резали. Но не называть же его за это как нож – Мессер. Оскар звучит благороднее и мне мама объяснила, что имя означает “божье копье”.
– Я этого тоже не знала, – искренне призналась Амалия, – а второго почему Эрнстом? Это же переводится как серьезный.
– Точь-в-точь ему подходит, – рассмеялась Ирма, – его я тоже с трудом рожала. А он появился такой весь важный, с нахмуренными бровями и недовольно сопящий…
Все то время, пока женщины бродили по округе в поисках дров, Амалия внимательно слушала рассказ Ирмы. И не потому, что ей это было интересно и ново. Нет. Она сама пережила то же самое. Ее личные мытарства были подобны тем, что испытали выселенцы из Украины. Рассказ Амалии мог бы быть как две капли воды и как близняшки Оскар и Эрнст, слово в слово схож с повествованием Ирмы. Но Амалия сознательно дала ей возможность выговориться. Возникшая на первых порах их знакомства неприязнь к Ирме вдруг сменилась на искреннее сочувствие и понимание. Зачастую именно так возникает дружба: былые разногласия и противостояние сближают контрагентов, сильные люди тянутся к сильным.
Излив свою душу, Ирма облегченно и полной грудью вздохнула, а Амалия, вплотную подойдя к ней, не говоря ни слова, взяла ее за руку и крепко сжала…
По дороге назад женщины заметили в прибрежных зарослях пруда полузатонувшую ржавую железную бочку. Совместными усилиями им удалось вытащить ее на пологий берег. Слегка очистив бочку от тины, новоиспеченные подруги решили, что из нее можно сделать своеобразную печку, разведя в ней костер. Побросав внутрь скудные дровишки, Ирма и Амалия потащили ее вверх склона.
У входа в юрту их поджидала Катрин. Она с легкостью