Амалин век. Иосиф Антонович Циммерманн
глаза на темного цвета обветренном лице казаха казались дикими и явно пугали немок.
– Будет вам сегодня настоящая печка, – почувствовав на себе всеобщее внимание, сконфуженно произнес парень, – в сельсовете пообещали привезти буржуйку.
Проблема с отоплением юрты, кажется, была решена, но Амалия почему-то все еще не могла оторвать свой взгляд от опрокинутой бочки с едва тлеющими в ней деревяшками.
– А с этой что делать? – с сожалением подумала она. – Не выкидывать же.
Чабан заметил взгляд немки и, видимо, уловил ее мысли. Нахмурив брови и почесав себя под мышкой, он, не сказав ни слова, побрел в свой домик, но уже вскоре вернулся одетым и с двумя цинковыми ведрами.
Опять-таки молча он спустился к берегу пруда и зачем-то нарвал там полные карманы свежих побегов камыша. Зайдя в воду, чабан одновременно зачерпнул оба ведра. Аккуратно, боясь поскользнуться о глинистое дно и стараясь не расплескать, он принес первую партию воды. Закатив рукава чапана, под пристальными взглядами женщин парень пучками зеленого камыша постарался тщательно отмыть ржавую бочку изнутри.
Затем в течение получаса, стесняясь и насколько возможно скрывая свою хромоту, сильно вспотевший и покрасневший от непривычного занятия чабан натаскал полную бочку прозрачной воды.
– Вот, – пытаясь скрыть одышку, обратился он именно к Амалии, – теперь можешь тут умываться или что стирать.
В разговорной речи казахи зачастую путают множественное и единственное число русских глаголов. Чабан наверняка хотел сказать, что все немки могут использовать воду из бочки. Но Амалия услышала и дословно восприняла его слова только в свой адрес. На сердце женщины, по жизни не избалованной заботой и вниманием, вдруг стало как-то тепло и ее охватило огромное желание отблагодарить парня. Она не знала, как это принято делать у казахов, но, вспомнив одну азиатскую картинку, которая однажды попалась ей в газете, Амалия сложила перед собой ладошки и нелепо низко поклонилась.
– Спасибо, – искренне произнесла при этом немка.
Толпа женщин, развеселенная, как им показалось, театральной сценой, открыто и громко рассмеялась
– Не за что, – произнес казах, немного покраснев, потом добавил с улыбкой: – Мы все здесь, чтобы друг другу помочь.
Женщины продолжали смеяться, но в их смехе не было злобы, скорее, это был смех облегчения и радости от того, что хотя бы немного разрядили атмосферу после прошлых переживаний. Коленька, покачиваясь в своем маленьком коврике, потянулся и заплакал, привлекая внимание всех собравшихся.
Когда Амалия аккуратно взяла Коленьку на руки, его плач стал тише. Она поглаживала его по спинке, шепча успокаивающие слова, пытаясь вернуть ребенку чувство безопасности и покоя. В этом моменте ее сердце наполнилось теплом и умиротворением.
Делая вид, что он рукавом чапана вытирает пот со лба, чабан украдкой рассматривал молодую маму. Помимо естественной, истинно женской красоты стройной, пышногрудой, с открытым