Журнал «Юность» №12/2024. Литературно-художественный журнал
людях средь бела дня.
И бубнит, не умолкая,
Крепко двинувшись в уме.
Помнится, жила такая
Шура-дура в Костроме.
Возникала ниоткуда,
Исчезала в никуда,
Наше будничное чудо,
Городская шаболда.
Шура-дура заходила в транспорт,
в магазины,
в парикмахерские, аптеки, столовые
и везде пела одну,
одну и ту же песню:
«Выпьем за Ленина, выпьем за Сталина,
выпьем за русский народ…»
Делала паузу и речитативом добавляла:
«А Ленька Брежнев сам себе нальет».
Пуля – в дуру, ветер – в поле,
Вечер – в хату, смерть – во сне.
От ума – тоска и горе,
Без ума – тошней вдвойне.
Пудрит нам мозги, ребята,
Диссидентская пыльца:
Власть, ты вечно виновата,
Так с тебя и спросится.
Неумело, словно в сказке,
Приближаем смену вех,
Раздирая на повязки
Тишь твоих библиотек.
Собралось хотя бы трое —
Вот уже и «группа лиц»,
А крамолу-то не скроешь
Даже в шорохе страниц.
Очень мы интересуем
Граждан в серых пиджаках —
Что поем и что рисуем,
Что мы пишем в дневниках.
Обманули, припугнули,
Отпустили по домам
Молодые, что взгрустнули?
Повезло, считайте, вам.
Шило – в жопу, лыко – в строку.
В сон – болотные огни.
В мире книг хороших много.
А зачем нам столько книг?
Ходить под запретом, внушать беспокойство —
Как много соблазна в рисованных играх.
А правда в наш век – очень редкое свойство,
Но сила не в правде и даже не в книгах.
А сила, наверно, значительно дальше,
Значительно дальше, чем прежде казалось.
Ты помнишь, как радио пело без фальши,
Как мы не считали паденье за слабость,
Встречались ночами, и голос срывался,
Судьбу воспевали латынью и матом,
И каждый из нас ничего не боялся,
И каждый боялся быть просто талантом,
И не было лживых среди нареченных,
Среди вдохновенно отчаянных братьев,
Веселых, небитых, нуждой неученых,
И не было крепче последних объятий…
Ходить под запретом, внушать беспокойство —
Чужие подошвы стирают ступени.
Осталось забытым слепое геройство —
На смену приходит немое терпенье.
Не ворон беду предрекает,
Не ворог стоит у ворот,
То август-затейник играет
В немыслимый переворот.
Чекисты воды не мутили,
Не стоили козни – о нет!
Все утро в эфире крутили
Наш самый зачетный балет.
Цепочек дверных кандалами
Звенеть не придется, не трусь.
Не будет Иуды меж нами,
Не будет и «черных Марусь».
Железного