На дне большого котла. Дин Гэпли
уже была у очага, выражая своей напружиненной спиной, как понял Бодо, крайнее неодобрение. Он подхватил от неё чайник, тщетно попытавшись поймать её взгляд, и налил себе и Амаранту. Румяный кекс и приборы для того, чтобы с ним расправиться, появились на столе в тот же миг. Элалия, сделав реверанс, исчезла, не удостоив улыбкой ни Капитана, ни брата. Хлопнула дверь.
– Замечательная у тебя сестра, – смущённо кашлянул Амарант. – У нас с ней были кое-какие разногласия по поводу завещания твоего батюшки. Но не буду забивать тебе голову пустяками! – покачал головой он, увидев, что Бодо просто разрывает от любопытства. – Позволь для начала выразить признательность от имени Майла за то, что ты сделал. Если бы не рок…
Он помолчал.
– Наши мудрецы, – Капитан произнёс это так, как мог бы сказать «глупцы», – докопались до легенд, где самым краешком упоминаются маганы. Удивительно, что те, кто послал в Башню вора, знали, что здесь можно украсть флейту маганов, тогда как у нас и слово-то такое давным-давно позабыли!
– Так они существуют? – воскликнул Бодо. – Маганы?
– По крайней мере, существовали. У нас хранится много рукописей, раздобытых где-то первыми Капитанами. Некоторые написаны Высоким Наречием, поговорить на котором нынче и некому, и не с кем. Но читать на нём кое-кто из наших ещё умеет. Так вот, маганы – это хранители лесов: в древности они якобы стерегли тропинки в чащобах, как келпи броды. Но никто из Дивного Народа ни прямо, ни намёком не описывал флейту или иной музыкальный инструмент, принадлежавший маганам.
Амарант отхлебнул чаю.
– У эльфов, знаешь ли, своё понимание прекрасного. Музыка для них существует только своя, а все прочие… упражнения, скажем так, они как музыку и не воспринимают. Тем не менее, флейта маганов, вероятно, очень древняя вещь. Возможно, начинённая волшебством. Изготовлена она из ивы и далеко не в наши дни. Это всё, что смогли мне сказать наши парни с запада.
«Парни с Запада?» – оробел было Бодо. Он представил, как гонцы несутся с маленьким свёртком на берег Моря, туда, где всё ещё, по слухам, можно было встретить эльфов. Но потом сообразил: в мастерские при Башне попадали обычно через западную дверь, и парнями с запада на языке, принятом среди бранков, звали ремесленников.
– Магии в нашем мире, на счастье или на беду, почти не осталось, как и специалистов по ней, – проницательно глянув на него, продолжал Амарант. – Я вызвал сюда из Тесал Хромого Горбуласа. Он, разумеется, не маг, но хорошо разбирается в прошлом. Хотя даже он вряд ли нам объяснит, зачем кому-то понадобилась эта вещица. Двести лет минуло с тех пор, как её оставили в Майле. В Таугский лес посылать кого-то бессмысленно – он давно необитаем, и дорог там нет.
Название это было смутно знакомо Бодо – то ли по старым картам, то ли по песням. Давным-давно так обозначали лес на южной оконечности Медвяных Холмов, через который проходила дорога, бывшая частью Эратлона17. Дорогой, впрочем, перестали пользоваться задолго до Намахира, и из бывшей столицы в нынешнюю попадали прямиком через Холмы
Эратлоном, или Белой Дорогой, называли кратчайший путь между Морем и двумя Белыми крепостями, восстановленными Людьми в самом начале Четвёртой Эпохи. Его были вынуждены проложить переселенцы, прибывавшие на кораблях с юга, поскольку Большому Народу было запрещено пересекать границы местности между гаванями, Фалгло и Буроструем. Позже западная часть дороги пришла в упадок, а действующую восточную стали называть Торный Тракт.