Место, где погиб зубр. Дин Фадин
схватить ее за руку и помог аккуратно опуститься на колени.
Я посмотрел вниз. Впереди начинался пологий склон, по которому не все сноубордисты могли выехать. В сноуборде нет палок, которыми можно было б оттолкнуться. Поэтому, если ты не наберешь скорость перед пологим участком трассы, то можешь сразу снимать доску и идти пешком. Не большое горе, однако и приятного мало. Настя не проедет его, я это знал. Она всегда отстегивала здесь доску, отдавала мне и шла пешком до самой “Тарелки”. Однако сейчас в мою шальную голову закралась мысль…
– Я смотрю, ты скоро нас обгонишь, – крикнул Марк с ухмылкой, которую я отлично видел, ибо на нем не было такой же балаклавы, как на нас с Настей. Все же во мне возобладало раздражение.
– Что скажешь, хочешь обогнать их? Узнать, что такое настоящий кайф? – спросил ее я. Вид ее стал испуганный и несчастный.
– Я же не умею…
– А мне ты доверяешь? – я хитро на нее смотрел. Она медленно кивнула. Ее друзья смотрели на нас и, кажется, нас слышали.
– Езжайте вперед, ребят, – ухмыльнулся я и скомандовал, – вставай. Чтобы ни случилось, держи доску параллельно склону. Никакой перекантовки. Никаких кантов вообще. Просто держи параллельно склону и верь мне, а по мере необходимости кантоваться буду я сам.
Она кивнула еще раз. Помпон закачался.
– Веришь мне? – снова спросил я.
– Да.
Я объехал ее, встал сзади и обнял за талию – осторожно, но надежно. Она схватила меня за руки. Я часто видел, как инструктора так ездили со своими подопечными, меня самого так катал Хаджи-Мурат, пока я учился у него. Но никогда еще я не пробовал прокатить так кого-то другого.
Ее друзья уехали вперед, и я последовал за ними, увлекая за собой и молодую сноубордистку. Она оказалась невероятно легкой. Ее доска так и норовила залезть под мою, столкнуться с ней, но я с одинаковым успехом мог как повернуть собственную доску, так и отпихнуть ее.
Мы набрали скорость, и Настя взвизгнула, но по-прежнему делала то, что я просил. Вот мы поравнялись с ее друзьями, а вот мы и обогнали их.
Однако мне-таки пришлось пожалеть о своем хвастовстве. Когда я уже было хотел затормозить нас, я не сказал Насте ни слова, ожидая, что она продолжит делать то же, что и раньше. Но она испугалась, засуетилась, и скрестила нам доски прежде, чем я успел сообразить, что к чему. Мы прокатились кувырком по трассе, собирая синяки, на потеху ее друзьям.
Весь оставшийся день я украдкой винил себя за эту глупость. Я был виноват, я прекрасно это осознавал. Я подверг ее опасности, чтобы помериться “крутостью” с ее другом. Этого я ей, конечно, не сказал. Но пообещал ей, что такого больше не повторится. Мне стало лишь немного легче, когда она сказала, что почти не ушиблась. Еще легче мне стало, когда я понял, что страха перед горой после этого у нее не прибавилось. Что ж, может, я действительно немного драматизировал.
– Это, конечно, было жутко, но и очень… захватывающе! – таков был Настин вердикт.
Пару раз я видел на горе наших парней из “Домбай-Ульген”, в числе которых был