Кто-нибудь видел Сару?. Демиан Файн
наименее посредственными. А разве не это самое главное в людях?
– Эм, да, вполне может быть.
Я неуверенно кивнул; ее пухлые губы то и дело отвлекали меня от ее слов.
– Кейти вы, кстати, тоже понравились. А еще, как ты и сам заметил, мы можем неплохо спеться. Конечно, если никто ни в кого влюбиться не вздумает.
Не знаю, передавало ли мое выражение лица мысли, но я был уверен: Сара говорила вовсе не об Эдо или Кейти.
– Да, это было бы крайне отстойно. – Я старался звучать убедительно под её оценивающим мою правдивость взглядом.
Во мне словно проделали здоровенную дыру. А на что ты вообще рассчитывал, придурок? Похоже, придется смириться, что Сара останется мечтой, а я – мечтателем. Мы лежали на спинах, укрывшись темно-красным небом, курили желтый «Кэмел» и обсуждали любимые книги.
– Грязно, низменно, бессвязно, пошло. – Сара выдула струю густого дыма. – Буковски раньше всех остальных понял, какая жизнь на самом деле.
Мне безумно захотелось пообещать, что если я когда-нибудь напишу книгу, то обязательно посвящу ее ей.
Глава 4
После первой учебной недели умереть мне хотелось меньше, чем после второй. Тяжелее всего было даже не запомнить разделение экономических теорий, виды маркетинговой коммуникации или фундаментальные концепты античной философии. Самым сложным было понимать академический чешский преподов на бесконечных лекциях и семинарах. Моего владения языком явно оказалось недостаточно для дискуссий об одностороннем восприятии мира Сократом. С той же проблемой столкнулись и ребята, с которыми мы проводили большую часть свободного времени, вместе засыпая над скучными презентациями, и на всякий случай вполне серьезно убеждая друг друга, что работа уборщика не такая уж и плохая. До меня окончательно дошло, что бесчисленные поп-панк комедии об отвязной студенческой молодости, из-за которых я оказался на выбранном пути, на самом деле не были достоверным источником информации. В «Голой миле», например, книги вообще не открывались – только пиво и лифчики.
Было довольно трудно время от времени не полоскать куски замороженной пиццы и куриные наггетсы, составлявшие значительную часть моего рациона, в дешевом, но весьма достойном вине. Для меня оно делилось на вкусное и невкусное, а вот Сара в нем на редкость отлично разбиралась. Судя по ее рассказам, выбирать правильные сорта ее научила мама: прямо перед тем, как бросить их с отцом несколько лет назад. Подробностями Сара делиться не желала, а мы не настаивали.
Главная прелесть и величайший ужас жизни в общаге заключались в том, что за всю ее многолетнюю и насыщенную историю она не могла похвастаться ни одним трезвым днем. Я был уверен, что в любой момент находилась хоть одна комната, обитатели которой отыскали повод промочить горло. Вот и мы старались не нарушать вековые традиции, награждая себя за упорную зубрежку бокалом или двумя. Но когда Кейти выгоняла нас с Эдо из их комнаты и ложилась спать, Сара захватывала