И грянет атомов песнь.

      Меня встретил порыв ветра и свет.

      Свет звезды Каморана и воздушные потоки, что вихрили частицы радчастиц с поверхности, проникали сквозь дыры в треснутом словно скорлупа корпусе.

      Слой пыли и песка, черного и искристого, устилал помещение, скапливался в углах, покрывал стены коростой – будто сотни лет боги бурь только и делали, что вымещали здесь свою злость.

      Я очень медленно потянулся к переключателю на шлеме, очень медленно активировал наружное затемнение, а потом очень медленно осмотрелся.

      Меня можно понять – не каждый день сходишь с ума.

      Как, Венценосного ради, возможно было то, что я видел сейчас перед собой? Как было реально, то, что я чувствовал – ощущал даже сквозь плотный слой синтуниформы?

      Носком сапога я оставил след на черном песке под ногами, услышал скрип его частицы, почувствовал сопротивление и трение. Посреди помещения, разломанный надвое и покосившийся, стоял сакральный короб, больше похоживший на саркофаг. Толстые трубы подачи энергии, словно мертвые змеи лежали вокруг.

      А еще вокруг пол устилали черепа, кости, остатки сгнившей униформы и скафандров. В беспорядке разбросанные останки почивших, казалось, столетия назад несчастных душ.

      – Охрененная иллюзия! – сказал я в пустоту.

      – БЛАГОДАРЮ. – ответила мне пустота в ответ.

      Этот голос ударил меня, выбил почву из под ног, зародился внутри атомной вибрацией и пронзил всё во мне на уровне элементарных частиц.

      Я упал на колени и задрожал.

      Никогда прежде я не испытывал на себе ТАКУЮ мощь вибраники. Никогда прежде молекулы моего естества не подчинялись чужой воле – резонируя со струнами самой вселенной.

      Одно слово заставило меня превратиться в червя, бесхребетное создание, без воли и устремлений.

      Одно слово – и меня почти не стало.

      Но “почти” не считается, ведь так?

      Внутри будто запели боевые гимны моей собственной армии. В каждой клетке моего тела зародился ответ на угрозу, а в голове появилась легкость эйфории, которую я не испытывал так давно, что успел позабыть это чувство.

      Я поднялся на ноги, пульсируя от пришедшей из глубины силы, и посмотрел на того, кто заставил меня пасть ниц.

      Темная фигура поднялась с колен, и песок осыпался с ее плаща, будто древняя статуя смахнула с себя окутавший ее покров из столетней пыли.

      – Только это не иллюзия. – Голос незнакомца двоился, отдаваясь во мне со всех сторон, но теперь не мог проникнуть в меня. И изменить меня. – Да и ты, я погляжу – не призрак.

      Существо прошелестело ближе ко мне, выйдя на свет.

      – Или я уже убил тебя?

      Я ощупал себя, похлопал по рукам и ногам, прислушался – стучит ли еще сердце. Подошел к вопросу с неуместным тут юмором – но если ничего другого не остается я предпочитал любую форму храбрости вместо трусости.

      – Вроде