Ночное кино. Мариша Пессл
выбралась из «Брайарвуда»? – спросил Хоппер и глянул на меня со значением – дескать, с мужиком что-то не то.
– Со мной, – просто ответил Морган, не отводя глаз от куклы.
Хоппер кивнул, подождал развития истории. Развития не последовало.
– Но как? – тихо повторил Хоппер.
Будто вспомнив, что мы еще здесь, Морган поднял глаза и грустно улыбнулся:
– Забавно. Одна ночь меняет всю твою жизнь, а начинается как все ночи.
Куклу он держал за ногу – платье задралось ей на голову, открыв кружевные трусы, и истекало чернотой в траву.
– Я подменял друга, – сказал Морган. – В ночную смену. Стейс ненавидела, когда я ночами работал, а мне нравилось на мониторы смотреть. Работенка – не бей лежачего. Сижу один в задней комнате. Пациенты спят, в коридорах ни души, тихо. Ты как будто последний живой человек на земле. – Он откашлялся. – Было часа три ночи. Я особо не следил. Журналы читал. Не положено, но я миллион раз так делал. Ничего же не происходит. Никогда ничего, только медсестры «красные коды» проверяют.
– Что такое «красные коды»? – спросил я.
– Пациенты с суицидными наклонностями.
– А «серебряный код»? – спросил Хоппер.
– Этих держат отдельно – они могут повредить себе и другим. Я дежурил всю ночь. Все как обычно. Тишина. Листаю журнал, поднимаю голову и вдруг вижу что-то странное. Музыкальная комната на втором этаже в «Страффене». Там кто-то есть. И тут раз – монитор переключился. Видео переключается каждые десять секунд. Можно вернуться, посмотреть в реальном времени. Я возвращаюсь, включаю музыкальную комнату. А там девушка. Пациентка – в белой пижаме, как положено. Сидит за пианино. Камера высоко, в углу, я смотрю сверху, ей через плечо. Вижу только, как худые руки бегают по клавишам, темная коса. Никогда прежде эту девицу не видел. Я в основном днем работаю. Со временем пациентов узнаёшь. Ну, включаю звук, увеличиваю громкость…
Он умолк, ладонью огладил макушку, словно сам не верил тому, что сейчас скажет.
– Что? – спросил я.
– Перепугался я.
– Почему?
– Похоже на запись. В основном пациенты на пианино «Сердце и душу»[31] тарабанят. Я сначала подумал, она этот, полтер… э…
– Полтергейст, – с готовностью подсказала Нора.
– Ну да. Ненастоящая. И играет так яростно, голову опустила, руки мелькают. Потом я решил, что у меня крыша поехала. Вижу странное. Хочу тревогу поднять, но что-то меня удерживает. Она доигрывает, начинает новое, я оглянуться не успел, а уже целых полчаса прошло, потом еще полчаса, а у меня палец все лежит на кнопке – сигнализировать про нарушение режима. Потом она доигрывает и долго-долго просто сидит. А потом очень медленно поднимает голову. Я вижу ее только сбоку, но она как будто…
Он умолк и нервно передернулся.
– Как будто что? – спросил Хоппер.
– Она знала, что я смотрю.
– В смысле? –