Я найду тебя первым. Чон Гон У
голове продолжали крутиться вопросы, ответы на которые было все так же трудно найти.
Я оставил попытки до чего-то додуматься и вышел из уборной. Сейчас я должен был двигаться, а не сидеть на месте, пытаясь решить задачу.
Ничего не изменилось за эти несколько минут. За исключением того, что большинство едва проснувшихся людей снова уткнулись носами в столы. Когда я уже собирался подняться на первый этаж, вниз начал спускаться сонный студент, который здесь подрабатывал. Мы встретились на узкой лестнице. Как только студент увидел мое лицо, он вздрогнул и уронил метлу, которую держал в руках.
Он узнал меня!
Толкнув студента, я бросился наверх. Продолжая бежать, пересек холл первого этажа и направился на улицу. К счастью, никто не пытался меня остановить. На улице, застывшей на границе между ночью и утром, было безлюдно. Я нырнул в переулок рядом с кафе. Но дальше не бежал. Мне показалось, это может привлечь лишнее внимание. Вместо этого я шел быстрым шагом и думал.
Как же тот студент меня узнал?
Вскоре я нашел ответ на свой вопрос. На электронном экране здания, возвышающегося среди леса других строений, транслировались утренние новости. Голоса ведущего я не слышал, но отчетливо видел фотографию и субтитры о том, что разыскивается сбежавший подозреваемый в убийстве. Это был я, точнее, У Пхильхо. Если он даже в новостях появился, значит, интернет должен быть завален его фотографиями.
Я надвинул шляпу еще ниже и свернул в следующий переулок. Здешняя география была мне ясна. А все потому, что я часто бывал в районе станции метро «Самсон», когда меня командировали на три месяца для работы в полицейском участке Каннама[6]. Пройдя еще несколько переулков, я направился к месту назначения. Единственный человек, который мог мне помочь, был в этом полицейском участке. Она была самым необычным и при этом талантливым полицейским из всех, кого я знал, и могла бы поверить в эту абсурдную ситуацию.
Я, затаившись между стеной и электрическим столбом, взглянул на ресторан, где продавали хэджангук[7]. Ее я еще не видел, значит, сейчас не было и семи часов утра. Она каждое утро приходит к семи часам, чтобы поесть хэджангук. Все дело в том, что утренний суп был самым прозрачным и освежающим. Когда я спросил, почему она каждый день ест суп от похмелья, хотя даже не пьет, она ответила следующее:
– Сонбэ[8], от этого чертова мира меня выворачивает покруче, чем от алкоголя.
Вот она. Пришла своей характерной неторопливой походкой. Наблюдая за тем, как она входит в ресторан, где подают хэджангук, я считал в уме. От 1 до 60, а затем еще раз. Двух минут более чем достаточно, чтобы выдать ей тарелку супа от похмелья, для приготовления которого использовали немало говяжьей крови. Осмотревшись вокруг, я тоже направился в ресторан.
– Добро пожаловать.
Реакция хозяйки ничем не отличалась от той, что была несколько лет назад. Простое безразличное приветствие. В целом клиентами она не интересовалась.
Каннам (
Хэджангук (
Сонбэ (