В семье не без урода. Ярослав Смолин
стороны это было, на самом деле, взаимно), что для брата и исчез в закат – со всеми своими истребованными и полученными ложками, вилками, бабками, дачами и прочим дерьмом.
Радость моя, впрочем, не длилась долго. Моя мама слишком привыкла, по-видимому, к лицу мужского пола в доме в качестве объекта ненависти и это почётное место занял следующий по старшинству я.
Маму стало резко раздражать, как я дышу, сморкаюсь, хожу по квартире, каким полотенцем я вытираю руки, кашляю, куда и как кладу свои вещи. Я внезапно во всём стал, как мой папаша, напоминание о чём получал ежедневно и по нескольку раз. Я резко стал всё делать неправильно.
Попутно появился объект обожания – Виктор. Виктор был бывшим офицером – собственно, и именно глядя на него и его бесчисленных сослуживцев я понял, что “бывших” их не бывает. Я позже знал многих людей, в жизни которых, в отличие от меня, армия в виде срочной службы таки произошла, но которые стремились это забыть, как страшный сон, как любую несвободу стремится отрефлексировать и забыть любой здоровый психически человек. Но есть такие люди, у которых голова сформирована под фуражку и для которых армия – единственное событие в жизни, достойное внимания, воспоминаний и ностальгии. Ещё для них армия – это как для средневекового грешника – крестовый поход. То есть человек может кидать людей в бизнесе, по мелочи воровать, ходить от жены налево, пить напропалую, при этом на любое замечание такие обычно отвечают – “А я вообще-то в армии служил!” – и этот волшебный пароль буквально обнуляет весь счётчик свинств данного человека. Самое удивительное, что в российской действительности это прекрасно работает – свинья и мразь, зато отслужившая в армии – уже не совсем свинья и мразь: ну он же в армии служил! – это звучит так, как будто на основании этого факта у него появляется карт-бланш на запои, измены жене, избиение своих детей и неограниченное право терроризировать всех вокруг.
Виктор излучал самый мужичайший сорт мужичайшества просто фактом своего существования – круче, чем негр на лошади из рекламы Old Spice. Виктор делал абсолютно всё правильно – он правильно говорил, мама его цитировала даже в его отсутствие, правильно ел, правильно храпел, правильно сморкался, правильно ходил, правильно клал свои вещи. Что бы ни сказал, что бы ни сделал Виктор – всё приводило маму в неописуемый восторг. А ещё он правильно пил. И это было для меня, пожалуй, самым удивительным. Глядя на отношения моей мамы с отцом, мне казалось, что самое первое, оно же главное, что должен делать мужчина в отношениях с моей мамой – это быть трезвым. Но на Виктора это требование по какой-то причине не распространялось.
Каждая пятница в нашем доме превратилась в маленький новый год, а следующая за ней суббота – в первое января. Мама начинала ещё в четверг вечером готовиться к нему, накупая всевозможных вкусностей и наготавливая всякие мяса и прочие разносолы. Мне трогать ничего не разрешалось – это же всё на новый год. Затем в пятницу, приезжая пораньше с работы, мама доделывала последние