Третий президент. Беларусы, мова і антыўтопія. Anatol Starkou
все более ложно в ушах населения, которое ежедневно борется за выживание. Бело-красно-белый флаг, символ надежды для многих, все больше воспринимался как насмешливое напоминание о невыполненных обещаниях. Недовольство не ограничивалось экономической сферой. Социальное неравенство, давно назревавшая проблема в глубине белорусского общества, вырвалось наружу. Разрыв между богатой элитой, многие из которых были связаны со старым режимом, и борющимися массами резко увеличился. Показная демонстрация богатства со стороны привилегированного меньшинства служила постоянной провокацией для тех, кто жил в бедности, разжигая чувство несправедливости и негодования. Шепот недовольства, когда-то ограничивавшийся приглушенными разговорами на кухнях и тускло освещенных барах, перерос в открытые протесты. Небольшие демонстрации, первоначально состоявшие из нескольких сотен смельчаков, быстро переросли в более крупные и организованные собрания. Протесты, хотя поначалу были мирными, несли в себе ощутимую скрытую волну гнева и разочарования. Лозунги с требованиями экономической справедливости и политических реформ эхом разносились по улицам, смешиваясь с криками детей и усталыми вздохами стариков. Полиция, поначалу не решавшаяся вмешаться, оказалась все более подавленной масштабом и интенсивностью демонстраций. Попытки правительства контролировать эту информацию через контролируемые государством СМИ имели неприятные последствия, порождая еще больший гнев и недоверие. Жестко контролируемая информационная среда, которая когда-то была инструментом подавления, стала платформой для выражения инакомыслия, а подпольные новостные каналы и платформы социальных сетей стали жизненно важными источниками информации и организации. Ситуация еще больше осложнялась сохраняющимся влиянием старого режима. Многие из влиятельных фигур, получивших выгоду от предыдущей системы, остались на влиятельных позициях, часто тонко подрывая реформы, отстаиваемые правительством Пентковского. Слухи о коррупции и закулисных сделках циркулировали свободно, подпитывая и без того широко распространенный цинизм. Эти люди, цепляясь за свою власть и привилегии, рассматривали Пентковского как угрозу и активно работали над дестабилизацией его администрации. Борьба за установление истинной демократии велась не только против экономических трудностей, но и против укоренившихся интересов, которые извлекали выгоду из статус-кво. Одним из особенно пугающих примеров продолжительной хватки режима были манипуляции с поставками продовольствия. Появились сообщения о стратегическом дефиците в некоторых регионах, тщательно организованном для подавления инакомыслия и поддержания хрупкого чувства контроля. Очереди за хлебом, и без того длинные и трудные, стали еще длиннее в районах, которые считались наиболее подверженными беспорядкам. Стратегическое нормирование товаров первой необходимости послужило