Третий президент. Беларусы, мова і антыўтопія. Anatol Starkou

      Первый протест и его подавление

      Свежий осенний воздух, несущий запах сырой земли и гниющих листьев, мало что мог смягчить нарастающее напряжение, висевшее над Минском. Тысячи людей собрались на центральной площади, море лиц, освещенных мерцающим светом свечей. Они высоко подняли бело-красно-белый флаг – вызывающий символ на фоне серых внушительных правительственных зданий. Это не был бунт; это был молчаливый протест, призыв к переменам, шепчущийся в шелесте знамен и тихом гуле голосов. Их требования были просты: прекращение экономических трудностей, охвативших страну, усиление голоса в правительстве и гарантия того, что обещания демократии не будут попраны. Президент Пентковский, человек, известный своим интеллектуализмом и идеалистическим видением реформированной Беларуси, наблюдал за разворачивающимися событиями из президентского дворца. Он надеялся, что его реформы откроют эпоху процветания и отход от авторитарного прошлого. Вместо этого он возглавлял страну, балансирующую на грани краха. Экономическая политика, призванная стимулировать экономический рост, дала обратный эффект, приведя к повсеместной бедности и отчаянию. Обещания светлого будущего превратились в горечь. На него тяжело давило бремя этой неудачи, удушающее бремя, грозившее сломить его дух. Его жена, Алена, женщина спокойной силы и непоколебимой поддержки, обнаружила, что он смотрит в окно, его силуэт вырисовывался на фоне сияющего света площади внизу. – «Они мирные, любовь моя», – сказала она мягким, но твердым голосом. «Не стоит ли нам хотя бы попытаться вступить с ними в контакт?» Ее слова были нежной просьбой, но также и острым вопросом, напоминанием об идеалах, за которые они оба боролись. Пентковский вздохнул, его плечи поникли. Он знал, что взаимодействие с протестующими чревато опасностью. Сторонники жесткой линии в его собственном правительстве, те, кто все еще цеплялся за методы старого режима, уже шептались о силовом ответе. Они видели в протестующих не граждан, требующих своих прав, а врагов государства, угрозу, которую необходимо устранить. Начальник его собственной службы безопасности, человек, лояльность которого была в лучшем случае сомнительной, уже предложил задействовать ОМОН. В голове президента мелькнул образ дубинок, сталкивающихся с безоружными гражданскими лицами, ужасное видение, которое пробрало его до костей. Атмосфера во дворце была напряженной. Воздух потрескивал от невысказанной угрозы насилия. Советники, представляющие собой смесь реформаторов и сторонников жесткой линии, были вовлечены в жаркие дебаты, их голоса то поднимались, то падали, как волны, разбивающиеся о скалистый берег. Некоторые выступали за переговоры, подчеркивая важность диалога и компромисса.