Мы разобьёмся как лёд. Айла Даде
кивает, как будто ничего такого не произошло. Как будто это не он сейчас ляпнул, будто бы мы парим в космосе на блюдце.
– Не могла бы ты оказать мне услугу, Гвен?
– Конечно. Что?
Он машет на закусочную.
– У меня там осталась ещё картошка фри. Не могла бы ты её упаковать и отложить до завтра?
Я вздыхаю.
– Конечно, Уилл.
Служащий из городской администрации Аспена выглядит довольным, когда с кряхтением грузится в повозку. Ансгар трогается с места, упряжь звенит, колёса скрипят, приходя в движение и оставляя за собой тонкий ровный след на пушистом снегу.
Я провожаю повозку взглядом, пока она не исчезает за углом. Некоторое время спустя из потока мыслей меня вырывает розовый неоновый свет закусочной. Мигая, он освещает припаркованные на обочине машины. Я поднимаю глаза на закусочную. Буква «К» в названии больше не светится. Над дверью теперь написано «Закусочная у ейт». Вот уже неделю мама просит отца заменить лампочки. Видимо, ему всё некогда. Неудивительно, если весь день лежать на диване и серию за серией смотреть сериал. Что важнее: неоновая вывеска или запойный просмотр «Игры престолов»? Ясно ведь, какие могут быть вопросы?
На городской колокольне недавно пробило половину десятого. Сквозь большие окна здания я наблюдаю, как в самом дальнем углу моя мама убирает тарелки со стола. Пряди её светло-русых волос выбились из хвостика и беспорядочно свисают вдоль круглого лица. Под её тёплыми глазами – тёмные круги от усталости. Она так явно взывает ко мне, что возникает желание взять её и нежиться вместе с ней в своей постели. Этакий уютный междусобойчик: только усталость и я, ну и, возможно, Бинг Кросби, мой кролик, который ненавидит меня.
Я медленно открываю дверь в закусочную. Звенит колокольчик, и я попадаю в помещение, оставляя холод на улице. Меня сразу же окутывают привычные ароматы: масло из фритюрницы, выпечка и растущий у двери в туалет и постепенно вянущий лемонграсс. Позади щёлкает дверной замок, на миг заглушая звучащий из старомодного красно-жёлтого музыкального автомата голос Билли Айлиш. На стенах картины, которые сопровождают меня на протяжении десятилетий. На одной из них изображён ночной Аспен. На остальных – сумасшедшие голуби. Моя мама обожает голубей. Понятия не имею, почему. Она утверждает, что они в любой ситуации заставляют смеяться. Я же считаю, что они всё обгаживают.
В этом месте я выросла. Здесь праздновала дни рождения, Рождество, окончание школы и всё остальное. А как-то раз, вернувшись с выпускного бала после первого года обучения в старшей школе, мы с Ноксом, Арией, Харпер и Уайеттом жарили картошку фри на этой кухне. Тогда ещё у нас были хорошие отношения. В шестнадцать мы тайком пили пиво за спортзалом, после чего нас развозило, появлялся бешеный аппетит, и наша компания принималась за выпечку под большой витриной. Ария блевала между скамейкой и столом в седьмой оконной нише. Я это помню. В нашей закусочной так много воспоминаний.
Мама поднимает глаза. Сначала на её лице мелькает отчаяние. Похоже, она ожидала увидеть клиента, которому незадолго до закрытия захотелось взять