Сказки. Юрий Борисович Шершнев
– память твоя уснувшая. Не бойся того, что тебе откроется – это уже прошло.
Прошка послушно занял указанное ему место и уставился под колесо почти немигающими глазами.
Мельник, пройдя по мосткам, стал с другой стороны.
– Готов? – спросил Архип парня.
– Готов, дядь, – быстро ответил Прошка.
– Тогда – гляди!
Мельник на распев затянул заговор:
«Покажи нам, колесо,
Что нам видеть, не дано.
Покажи нам то, что было,
То, что временем укрыло.
То, что знаешь ты одно,
Покажи нам, колесо».
Его голос, сливаясь со скрипом мельничьего колеса и плеском падающей вниз воды, еле долетал до парнишки. Прошка смотрел во вспенивающуюся под мельничным колесом воду.
Вдруг пена расступилась, и парнишка увидел, как из глубины, чуть колышась, поднимается видение: поляна, частью перевёрнутые телеги, бегущие в ужасе люди. Много убитых: и свои, и напавшие на обоз разбойники. А вот и его отец: двое теснят его к телеге. Батя бьётся левой рукой, из правого плеча льётся кровь. «Прошка, уходи в лес! Уходи, сынок!», кричит ему отец. Парнишка видит самого себя, спешащего на помощь отцу, с подобранной с земли саблей в руке. «Я тебя не брошу, батя!», кричит он отцу. Бандит выскакивает на Прошку из-за перевёрнутой телеги, рубит с плеча саблей. Вот он, Прошка, отбивает удар разбойничьего клинка. Сабля от сильного удара выпадает из его руки и сам он падает на спину. Быстро вскакивает и снова тянется за отлетевшим в сторону клинком. Разбойник заносит над Прошкой саблю и, как будто споткнувшись, падает рядом, из его спины торчит копьё. Кто сразил бандита, бросив копьё, кто спас его, Прошку, от неминуемой гибели, не понятно. «Уходи!», кричит отец. Прохор видит, как в грудь бате впиваются сразу две стрелы. Одну отец ломает правой раненой рукой, отбивается от наседающих на него разбойников. Ещё стрелы впиваются в грудь и спину отца, и он падает на колени, выставив свой длинный меч вперёд. Две разбойничьих сабли разят отца в грудь, и он тяжело падает набок. Прошка читает по батиным губам последние слова: «Беги!». Он глядит на сражённого отца. К нему развернулись те двое, что только что пробили саблями отцовскую грудь и, потрясая клинками, двинулись к нему. Прошка разворачивается и бежит к лесу. Он уже добегает до чащи, и вдруг: удар в спину и глубокая боль пронзает всё его тело. Он бежит, падает, ползёт…
Пена, вокруг видения, стала кроваво-красной. Она быстро разбежалась по краям внезапно раскрывшейся бездонной чёрной пропасти и в эту бездну Прошку тянула, какая-то неведомая сила, противиться которой было не возможно.
Парнишка покачнулся и шагнул в сторону плескавшегося водой колеса. Мельник крикнул:
– Проша! – он уже перебегал по мосткам к нему, когда того закачало: вот-вот упадёт под колесо мельницы.
Парень открыл глаза: он стоял над самой водой. Мельник подхватил Прошку за плечи и оттянул его назад от кромки.
– Всё, сынок, кончилось. Всё, – Архип прижал к себе сильно дрожащего паренька. – Ты прости меня, Проша, прости. Надо так, сынок.
Прошка