Паромщик. Джастин Кронин
моего общения с обслугой ограничивался горсткой людей и общими разговорами. Мне почему-то стало неловко перед этим человеком, и я решил заговорить с ним.
– Как дела? – спросил я.
– Сносно, – пожал плечами он, продолжая смотреть вперед.
– А чем вы занимаетесь?
Опять пауза. Он всем своим видом показывал, что не хочет со мной говорить.
– Чищу канализацию, – буркнул он.
Понятно, откуда запах.
– Работа не из легких.
– Надо думать.
Спрашивается, зачем я это сделал? Зачем вынудил беднягу вспомнить, как он копался в дерьме просперианцев? Достаточно взглянуть на обувь, и она многое расскажет о человеке. Его массивные рабочие ботинки даже не были зашнурованы, чтобы ноги не перегревались. А рядом сидел я в сверкающих лоферах.
Я не нашел ничего умнее, чем сказать ему:
– Извините.
Он повернулся ко мне. В его рту теснились крупные пожелтевшие зубы. Когда-то давно ему сильно повредили нос.
– За что извиняетесь?
– Простите. Вы правы. Это было глупо.
Он смерил меня взглядом, как мясник, оценивающий кусок говядины. Мы поменялись ролями, и теперь я выслушивал его слова.
– Не нужна мне ваша жалость, – заявил он.
– Я имел в виду совсем не это.
В его глазах сверкнуло нескрываемое презрение. Сигнал, показывавший, какие мысли бурлили в его голове. Этот человек ненавидел меня!
– А что же вы имели в виду?
– Ровным счетом ничего. Забудьте мои слова.
– Не я начал разговор. Вы прицепились. Потом стали извиняться, прощения просить. Так валяйте, говорите за что. Смелее, просси!
Это слово прозвучало, как сирена. Все разговоры в салоне утихли. Я понял, что вступил на опасную территорию. Повторяю, я знал об Аннексе очень мало, но помнил, что драки там – обычное явление. Слово за слово, эмоции вырываются из-под контроля… не успеешь глазом моргнуть, как стены забрызганы кровью, а кто-нибудь из дерущихся распластался на полу. Мы с чистильщиком находились в одной весовой категории, и я не считал себя слабаком, но он приобрел свою силу не в спортзалах: это было существенным отличием. В зеркале заднего вида я поймал предостерегающий взгляд водителя: «Мистер, что вы делаете? Немедленно заткнитесь».
– Я пытался быть общительным. Если я вас огорчил, приношу свои извинения.
– Вы ж про меня ни черта не знаете. Может, я с большим удовольствием разгребаю ваше дерьмо. Может, я считаю разгребание вашего дерьма самым клевым в мире занятием.
– Возможно, так и есть. Это ваша работа.
– Советую попробовать как-нибудь. Глядишь, понравится.
Я никак не мог сократить время поездки. Интересно, на что я рассчитывал, пытаясь вовлечь этого человека в разговор? Что мы будем весело болтать, вспоминая юность? Я еще ни разу не сталкивался с откровенной ненавистью по отношению к себе и не знал, как быть.
На очередной остановке в салон вошел новый пассажир: