Солнце Парижа. Часть 2. В зените. Вспышка. Андрей Николаевич Григорьев
направился к выходу. Замедлив шаг, оглянулся – дверь в спальню оставалась закрытой…
Вечером следующего дня Андрей, лениво прохаживался в уголке аскетичного фойе театра Сары Бернар, ожидая чету Гумилёвых. Про себя он называл этот театр на площади Шатле по-старому – театром Де Ла Виль: ему казалось неуместным искусственно портить ауру старого «храма искусства» прилипшими к нему метками истории, даже когда дело касалось величайшей актрисы. В конце концов, если памяти необходимо остаться ‑ она останется незримо, пока это будет необходимо.
Время шло, но знакомых фигур он не замечал. «Что-то пошло не так», ‑ мужчина пожал плечами и направился к лестнице, ведущей на балкон. Его ожидала феерия русского балета ‑ «Жар-птица» Стравинского: двадцатый сезон Сергея Дягилева в Париже продолжался. В образе Жар-птицы должна была блистать несравненная Тамара Карсавина, Вера Фокина танцевала Царевну ‑ примы ещё премьерного спектакля, в роли Ивана-царевича выступал Леонид Мясин.
После третьего звонка лампы начали медленно гаснуть, когда он, наконец, увидел Дашу и Гумилёва, пробирающихся к своим местам в партере. Андрей пристально наблюдал за дамой: она ждала, пока её спутник найдёт их ряд и места.
Можно ли объяснить это законами физики? Наверное, нет. Но это произошло – она обернулась и вскинула голову – он не успел откинуться назад, их глаза встретились: прятаться было бесполезно. Взгляда она не отвела, как будто хотела что-то понять или сказать. А он? Он просто смотрел на неё, погружаясь в чувство комфорта. Но продолжалось это недолго – через пару мгновений опоздавшие заняли свои места. Теперь он видел только её шляпку – женщина больше не оглядывалась.
Представление началось, и Дягилев есть Дягилев: великолепие танца, яркость декораций и экзотичность костюмов поглотили Андрея.
Неотрывно следя за волшебным действом спектакля, он поймал себя на мысли, что жар-птица (а не была ли это ушедшая Мари для него?) уже усыпила не только царство Кощея на сцене, но и его мир – его мироздание стало медленно засыпать, погружаясь в бесконечный сон, пока не исчезнет, разносимый ветром по вселенной. Но сейчас Иван-царевич, ринется искать Царевну, пытаясь спасти её… И, может быть, себя? Иначе без неё его постигнет участь остальных витязей, превратившихся в каменные изваяния в саду замка: если не телом, то душой наверно.
Андрей посмотрел на маленькую чёрную шляпку Даши, на затылок Гумилёва. Спасти её? Себя? Принести кого-то в жертву? Зачем? Стоит ли об этом думать? Может, и нет. Наши миры всё равно исчезнут с нами. «Так пусть исчезнут, взрываясь», ‑ мужчина прикрыл глаза.
Ему вспомнились институтские лекции по астрономии, столь необходимые в корабельном деле. К тому времени уже открыли явления вспышек звёзд как астрономический феномен. Престарелый профессор рассказывал студентам о гипотезе, объясняющей это наблюдение как зарождение новых звёзд. Но Андрей почему-то интуитивно опровергал этот тезис. Наверное, это было сродни какому-то романтизму в физике: ему казалось, что люди наблюдают