Красная жатва. Дэшилл Хэммет
будем спорить. От того, что вашего сына убили по ошибке – а это надо еще доказать, – он все равно не воскреснет.
– Его убила эта женщина.
– Сомневаюсь.
– Сомневается он! Она и убила.
– Возможно. Но про политику тут тоже не следует забывать. Вы могли бы…
– Повторяю еще раз: его убила эта французская тварь, а все ваши идиотские домыслы можете оставить при себе.
– И все-таки политикой пренебрегать нельзя, – не сдавался я. – Вы же Берсвилл знаете как свои пять пальцев. Дональд ведь как-никак ваш сын. При желании вы могли бы…
– При желании я мог бы, – взревел он, – послать вас ко всем чертям назад во Фриско вместе с вашими идиотскими…
Тут я встал и довольно бесцеремонно перебил его:
– Значит так. Я остановился в отеле «Грейт Вестерн». Если надумаете поговорить начистоту, я к вашим услугам.
С этими словами я вышел из спальни и спустился по лестнице. Внизу с виноватой улыбкой слонялся секретарь.
– Старый скандалист, – буркнул я.
– На редкость яркая личность, – пробормотал он в ответ.
В редакции «Геральд» я разыскал секретаршу убитого. Ею оказалась крохотная девушка лет двадцати с большими карими глазами, светло-каштановыми волосами и бледным хорошеньким личиком. Звали ее Льюис.
О том, что ее шеф вызвал меня в Берсвилл, она слышала первый раз.
– Надо сказать, мистер Уилсон вообще был человеком замкнутым, – пояснила Льюис. – И потом… – она запнулась, – он не очень-то доверял своим сотрудникам.
– И вам?
– И мне, – покраснев, сказала она. – Впрочем, он проработал в редакции очень недолго и поэтому плохо знал нас.
– Думаю, дело не только в этом.
– Видите ли, – проговорила она, прикусив губу и оставив на полированной крышке стола главного редактора целый ряд превосходных отпечатков пальцев, – его отцу… не очень нравилось то, что он делал. Поскольку газеты принадлежали Уилсону-старшему, нет ничего удивительного в том, что мистер Дональд не вполне доверял своим подчиненным, считая их более преданными отцу, чем себе.
– Старик был, кажется, против поднятой на газетных страницах кампании? Почему же в таком случае он, полноправный владелец газеты, с этими кампаниями мирился?
Она низко опустила голову, словно изучая собственные отпечатки пальцев, а потом еле слышно ответила:
– Тут все не так просто. Когда мистер Элихью серьезно заболел, он вызвал сюда Дональда, мистера Дональда, ведь мистер Дональд в основном жил в Европе. Узнав от доктора Прайда, что ему придется оставить дела, мистер Элихью телеграммой вызвал сына домой. Но когда мистер Дональд приехал, мистер Элихью раздумал передавать ему дела. А чтобы сын не уезжал, он отдал ему газеты, вернее, назначил его редактором. Эта работа пришлась мистеру Дональду по душе, журналистикой он увлекался еще в Париже. Когда же он обнаружил, что творится в городе, то развернул в своих газетах кампанию. Он не знал… он же бо́льшую часть жизни прожил за границей… он не знал…
– …что у его отца тоже рыльце в пуху, – закончил