Под кожей. Мария Летова
вот, – ставлю жирную точку. – Это моя кофейня. И вам сюда вход воспрещен. Считайте, вы в черном списке. Вам здесь не рады. Появитесь еще раз – я сама сделаю вам кофе. И вам его лучше не пить, потому что чашку я обязательно сначала ополосну в унитазе. Вот так. Можете считать это бумерангом.
Я злоупотребляю властью впервые в жизни, но делаю это с удовольствием. Особенно когда вижу, что прокурор Алиев на секунду лишается дара речи. Вижу зеленые всполохи в его глазах, когда он наконец-то произносит:
– Давно меня так не имели.
Кусаю изнутри щеку.
Я уверена, «Елки» – это первая и, возможно, единственная кофейня, из которой его когда-либо выгонят, но, каким бы абсурдным ни был мой мораторий, с ним придется считаться.
– Подайте в суд, если хотите. Или начните прокурорскую проверку.
– Обойдемся без этого.
– Как угодно. А теперь уходите, – указываю подбородком на дверь. – Всего хорошего.
Обернувшись, он бросает взгляд на дверь. Возвращает его ко мне, окутывая зеленью своих необычных глаз. Они все еще горят, и моя кожа снова чешется.
Алиев осматривает помещение, полы, потолки. Нервирует меня, предпочитая молчать. Его губы сложились в легкую ухмылку, тело расслаблено. Обведя мое лицо медленным взглядом, он плавно разворачивается и направляется к выходу. Не оглядываясь.
Продолжая кусать щеку, я наблюдаю за его движениями.
За разворотом плеч и тем, как они натягивают ткань черного бомбера.
Растревожив колокольчики, Денис Алиев выходит за дверь. Я снова начинаю дышать, только когда она хлопает. Не двигаюсь с места еще минуту, продолжая смотреть на эту чертову дверь. В неменьшем трансе возвращаюсь за свой стол, и в моей голове пусто, как никогда.
Я наконец-то пускаю на лицо улыбку. Тру висок и улыбаюсь монитору ноутбука, обеими ногами увязнув в своем трансе.
Черт.
Даже через час выбросить из головы ситуацию не выходит, но с этим отлично помогает моя сестра. Когда она заходит в кофейню, мой транс развеивается как по щелчку. Реальность со всеми ее углами врезается в меня на полной скорости, заставляя вспомнить, почему я так не хотела этой встречи.
Кире двадцать один, и она готовится к свадьбе. Замужество – это слепая цель ее жизни, и я не уверена, что она отдает себе хоть какой-то отчет в том, что такое брак.
Или измена. С подкатившей к горлу горечью я думаю о том, что сделала бы все, лишь бы уберечь ее от такого урока судьбы.
Жених старше ее на восемь лет. Это бизнесмен, с которым она познакомилась через друзей. Эгоизм и прочие фокусы моей сестры он воспринимает с философским спокойствием. Он в состоянии оплатить любой ее каприз, даже самый дурной.
Мы похожи, но только внешне. Такой инфантильной я не была даже в двадцать. Может, потому что меня как старшую баловали гораздо меньше.
Кира одета в густой аромат своих духов и костюм-тройку с брюками в пол. Упав в кресло напротив, она машет Ильдару и требует:
– Сделай мне лавандовый раф.
Глубоко вдохнув, закрываю ноутбук.
Ее свадьба через три месяца, и в моих руках все карты, чтобы затмить это событие, а подобное для нее ни