Приваловские миллионы. Золото (сборник). Дмитрий Мамин-Сибиряк
наша мирная обстановка, – это серьезно было сказано?
– Совершенно серьезно.
– А вы не чувствуете никаких диссонансов, какими пропитана эта мирная обстановка?
– Я хорошенько не понимаю, что вы хотите этим сказать…
Надежда Васильевна на минуту задумалась и, по-видимому, колебалась высказать свою мысль, но, взглянув Привалову в глаза, она тихо проговорила:
– Да везде эти диссонансы, Сергей Александрыч, и вы, кажется, уже испытали на себе их действие. Но у отца это прорывается минутами, а потом он сам раскаивается в своей горячности и только из гордости не хочет открыто сознаться в сделанной несправедливости. Взять хоть эту историю с Костей. Вы знаете, из-за чего они разошлись?
– Да, кажется, из-за того же, из-за чего произошла и наша размолвка, то есть из-за приисков.
– С той разницей, что вы и Костя совершенно иначе высказались по поводу приисков: вы не хотите быть золотопромышленником потому, что считаете такую деятельность совершенно непроизводительной; Костя, наоборот, считает золотопромышленность вполне производительным трудом и разошелся с отцом только по вопросу о приисковых рабочих… Он рассказывает ужасные вещи про положение этих рабочих на золотых промыслах и прямо сравнил их с каторгой, когда отец настаивал, чтобы он ехал с ним на прииски.
– Но ведь положение приисковых рабочих можно улучшить – это зависит уже от самих золотопромышленников.
– В том-то и дело, что Костя доказывает совершенно противное, то есть что если обставить приисковых рабочих настоящим образом, тогда лучшие прииски будут давать предпринимателям одни убытки. Они поспорили горячо, и Костя высказался очень резко относительно происхождения громадных богатств, нажитых золотом. Тут досталось и вашим предкам отчасти, а отец принял все на свой счет и ужасно рассердился на Костю.
– А по-вашему, Надежда Васильевна, прав Костя или нет?
– И прав и нет. Прав в том отношении, что действительно наше, например, богатство создано по́том и кровью добровольных каторжников. Это с одной стороны, а с другой – Костя, по-моему, не прав. Именно, он забывает то, что отец вырос и состарился в известных взглядах, отнестись к которым критически он решительно не в состоянии. Затем, специально для отца золотопромышленность освящена гуляевскими и приваловскими преданиями, и, наконец, сам он фанатик своего дела, на которое смотрит как на священнодействие, а не как на источник личного обогащения. Вот вам первый диссонанс нашей мирной обстановки, – закончила Надежда Васильевна свою речь с немного грустной улыбкой. – Мы живем паразитами, и от нашего богатства пахнет кровью тысяч бедняков… Согласитесь, что одно сознание такой истины в состоянии отравить жизнь.
– Вы замечательно смело рассуждаете… – задумчиво проговорил Привалов. – И знаете, я тысячу раз думал то же, только относительно своего наследства… Вас мучит одна золотопромышленность,