Липовый цвет. Анна Рыжак
говорят, что церковь – это не курорт, а больница, – он откинулся на спинку стула, поправил рясу и снова посмотрел на меня дегтярно-темными глазами. – Это меня война в Афганистане обожгла, – он коснулся пальцами шрамов на щеке. – Подойди ближе… Я тебя видел на службе, парень. Ты недавно к нам приехал?
– Несколько дней назад.
Незнакомец кивнул.
– Нравится в монастыре?
– Непривычно тихо после Москвы и ничего не понятно.
Он улыбнулся.
– Меня зовут отец Павел. Я – монах, преподаю в иконописной школе при Тобольской Духовной семинарии, а живу здесь.
– Матвей. Приехал паломником.
Я посмотрел на его стол:
– Мне тоже всегда хотелось рисовать, но отец не разрешал. А теперь уже никогда не смогу взять кисть в руки.
– В нашей школе есть девушка, которая пишет иконы, сжав кисточку губами. У нее хорошо получается. Хотя это очень тонкая работа – писать образы святых. Но при желании можно приловчиться. Что бы тебе хотелось нарисовать?
– Какой толк об этом говорить, если у меня ничего не выйдет…
– Ладно. Спрошу по-другому. Что тебе раньше хотелось рисовать?
– Не знаю… Возможно, пейзажи. Только теперь об этом можно забыть. Ни за что не соглашусь рисовать ртом. Не хочу выглядеть еще более унизительно, чем сейчас, – фыркнул я и подъехал ближе к его рабочему столу, чтобы рассмотреть, над чем работал он.
– Нет ничего унизительного в немощи, – заметил он.
Перед монахом лежал набросок иконы, какая висела у нас с Владимиром в комнате – Абалакская икона «Знамение» с изображением Богородицы, Николая Чудотворца и Марии Египетской.
– Только что закончил наносить основные цвета, – объяснил мне отец Павел, – завтра буду прорисовывать нюансы, – он указывал обратной стороной кисти, о чем говорил.
– Что это за краски? Яркие такие.
Монах усмехнулся.
– Я сам их делаю: растираю в порошок разные минералы, разноцветную глину, потом добавляю в сухую смесь эмульсию из яичного желтка и белого сухого вина. Только натуральный состав, никакой химии. Такими красками писали иконы в древности и пишут ими по сей день.
– Правда? Не знал.
В комнате приятно пахло деревом. Я посмотрел на подготовленные доски разных размеров.
– А это что? Заготовки под будущие иконы?
– Точно. Мы здесь, в Сибири, используем липу, потому что она без смолы, а это значит, изображение не будет испорчено со временем. Когда основа готова, я покрываю ее специальным грунтом – левкасом. Далее наношу тонкий рисунок через вот такие прориси, – он мне показал бумажные черно-белые заготовки.
– Я думал, что иконописец пишет образы сам, от руки.
– Нет, церковный художник не создает свой, неповторимый образ. Он списывает с известных иконописных образцов, вкладывая в них душу и молитву. Все равно получается что-то