Липовый цвет. Анна Рыжак
жаркого дня. Только я не стал ложиться, чтобы не проспать рассвет. Если бы уснул, точно открыл глаза только в полдень. Поэтому я наблюдал, как у невидимого берега вспыхивает и гаснет огонек далекого маяка. Через несколько часов ожидания огромное розовое солнце показалось над волнами, расцвечивая море в непривычные лиловые и красные оттенки. Я сбегал в каюту, долго копался в чемодане и, наконец, нашел то, что искал: холст и краски. Устроившись на палубе поудобнее, принялся рисовать. Когда я учился в школе и жил с родителями, отец не разрешал мне брать уроки живописи, не хотел их оплачивать, считая глупостью и напрасной тратой времени. Он считал, что целью моей жизни должен стать наш семейный бизнес, поэтому я был обязан налегать на точные науки. Потом поступил в Оксфорд и был предоставлен сам себе. Но к тому времени уже «перегорел», да и нагрузка была большая. И только сейчас я снова решил попробовать: пока был вдали от отца и от его дел. Наблюдая за тем, как резвятся у носа яхты летучие рыбы, как они проносятся над водой, будто перламутровые стрелы, я начал творить, придерживаясь принципа «я художник, я так вижу».
– Это что за мазня? – послышался позади меня веселый женский голос. – Пойдем спать, Матвей… Я соскучилась! – промурлыкала Иветта.
– Пошла отсюда! – даже не стал оборачиваться на нее.
Девушка явно была до сих пор пьяна. Но она уловила мою интонацию, и в один миг ее манера говорить изменилась.
– Я же пошутила, Матвей. Не рассмотрела издалека. На самом деле, очень даже…
Все же обернулся на нее, нахмурившись. Иветта стояла в шелковом халате и в кроссовках, держась за перила и слегка покачиваясь. Мне и так было неловко из-за того, что у меня не получалось, еще и она пришла со своим «авторитетным» мнением.
– Ты – пустое место, поняла? – прошипел сквозь зубы, перебив ее. – Просто способ скоротать время. Я тебя не звал. Можешь валить отсюда обратно в каюту.
Она обидчиво скривила губы и молча ушлепала обратно. Я же снова попробовал смешать белый и красный акрил, но… тут же в сердцах отбросил и кисть, и палитру. Желание рисовать пропало. Надо высадить эту курицу в Са Туна, чтобы уяснила – что следует за неудачными шутками в мой адрес. Я рухнул на лежак, скрестил руки на груди. В голове закружились мысли, что стоит их вообще всех проучить! Кажется, мои гости забыли, кто здесь за всех платит, кто хозяин это шикарного судна. По-моему, они ведут себя недостаточно уважительно. Совсем расслабились! Перестали лебезить и трепетать в моем присутствии. Это однозначно надо исправить!
Обдумывая план маленькой мести, натянул кепку на лицо и даже не заметил, как задремал. Проснулся оттого, что солнце начало припекать. Я спустился в каюту, выгнал оттуда Иветту и проспал один почти до вечера.
Когда стемнело, народ ожил. Мы зашли в бухту Са Туна и до наступления глубокой ночи оставались на якорной стоянке. Ожерельем с алмазами и бриллиантами,