Империя проклятых. Джей Кристофф
Меня терзало любопытство, что это за мастер Дженоа, к которому мы направлялись, каким образом Селин связалась с Отступниками после своей смерти. А в самые спокойные моменты я думал, знала ли она что-нибудь о моем отце – о вампире, который посеял семя в чрево нашей матери и этой дорогой отправил нашу семью в ад.
– Габи.
Голос Диор вырвал меня из размышлений. Она сидела верхом на Пони, но теперь в напряжении выпрямилась, с губ свисала сигарилла, пока она указывала на юг.
– Габи, смотри!
Вглядываясь в густой лес, я заметил вдалеке темную фигуру, которая, спотыкаясь, двигалась в нашем направлении. Это был высокий оссиец с призрачно-бледной кожей, квадратной челюстью, покрытой кровью и щетиной. Светлые волосы были зачесаны назад, собраны в пучок из коротких прядей и сбриты у висков. Оссиец носил темный плащ, подол которого развевался у него за спиной, пока он ковылял вперед. Он явно был ранен: правая рука висела безжизненной плетью, а по снегу за ним тянулся алый след. Остановившись, чтобы вытащить здоровой рукой один из пяти колесцовых пистолетов, закрепленных в ременной перевязи у него на груди, он выстрелил себе за спину. И, прищурившись, я сквозь падающий снег разглядел, в кого он целился.
Сквозь обледеневшие кусты на четвереньках скакала целая стая, стремительно проносясь между деревьями.
С мертвыми глазами, полусгнившие, голоднющие.
– Вампиры, – прошептала Диор.
V. Старые времена
Все они были в одежде, в которой их убили.
Крестьянские зипуны и дворянские плащи. Солдатская экипировка и просто грязные тряпки. Отвратное стадо – все порченые, не менее двух дюжин, и битва на открытой местности обещала быть непростой даже для…
– Угодник-среброносец, – прошептала Диор, наконец заметив семиконечную звезду на груди оссийца.
– Вот дерьмо, – выдохнул я.
– Ты его знаешь?
Я ничего не ответил, наблюдая, как мужчина хромает через лес.
– Габи, мы должны ему помочь, – заявила Диор, сжимая рукоять клинка.
Я был поражен этими словами и взглянул на девушку. Члены Серебряного Ордена пытались убить этого ребенка менее двух недель назад, и все же она стояла здесь, готовая защитить одного из них мечом, которым едва умела владеть. Несмотря на многочисленные раны, полученные за короткую жизнь, под шрамами у нее все еще крылась золотая душа. Вот такой была Диор Лашанс. Глаза, видевшие страдания мира, и сердце, желавшее все исправить.
Она так напоминала мою дочь, что у меня закололо в груди.
– Мы ничего не должны, – заметил я. – Я – помогаю. Ты – громко хлопаешь в ладоши.
– Габи…
Я сполз с Медведя и огляделся в поисках Селин, но не обнаружил ни единого признака ее присутствия среди замерзших деревьев. Всыпав в трубку дозу санктуса и утрамбовав липкий порошок, я поджег его огнивом. Красный дым вскипел и заполнил мои легкие, знакомое блаженство кровавого гимна достигло кончиков