Империя проклятых. Джей Кристофф
повернулась ко мне, со свистом выдыхая.
– Старожилы или древние.
– Молодец. Позиция южного ветра.
По команде Диор перешла в оборону, отразив удар, который я нанес ей в лицо.
– Далее у нас кровь Илон. Имя и кредо.
– Шептуны, – ответила Диор, отступая. – Острее клинков.
– Их дары?
Диор вздрогнула, когда я нанес удар, с трудом отбившись от атаки и задыхаясь.
– Они играют с чувствами. Могут сделать тебя безумнее или счастливее, вывернуть твои страсти наизнанку. Заставить действовать так, как ты бы никогда не стал, говорить то, чего не следует, чувствовать то, что нереально.
– Внушение. – Я кивнул. – Не так эффектно, как мечи, ломающиеся о кожу, или умение пробивать стены. Но когда ты не можешь доверять своему сердцу, ты не можешь доверять ничему.
Мы устроили новый шквал атак, Диор хватала ртом воздух, парируя следующие несколько ударов. Волосы у нее были влажными от пота, дыхание стало тяжелым и холодным.
– Отлично. – Я кивнул. – Далее – кровь Дивок. Назови их кредо.
– Дела, а не слова.
– Кто они? И что умеют?
– Неистовые. Их древние и старожилы настолько сильны, что могут сокрушить сталь кулаками и разрушить стены замка голыми руками. Даже молодые…
Я сделал низкий ложный выпад, а затем постучал по ее плечу.
– Как мы называем новоиспеченных вампиров?
– Птенцы, – прохрипела она.
Я нанес ей удар в грудь и голову.
– А каковы дары древних Дивоков?
– Они умеют повелевать людьми. Ломают волю человека силой голоса.
– Как Илоны?
– Нет. – Она покачала головой, грудь у нее теперь высоко вздымалась, как мехи. – Нежить Илон хитрее. Они шепчут людям в ухо, и те соглашаются. А Дивоки ревут, и люди повинуются.
– Они называют это Хлыст. Способность с изяществом кувалды. Но столь же эффективная.
Я снова атаковал, двигаясь быстрее, чем раньше: грудь, живот, горло, живот. Диор отбила все удары, и я поймал себя на улыбке, когда понял, что она разгадала мой ложный выпад. Но, отступая, она поскользнулась на коварном участке льда, и я ударил ее по запястью так сильно, что остался синяк. Выронив меч, она согнулась пополам и завертелась на месте.
– Проклятье!
– Бой – это танец. Всегда смотри под ноги, Лашанс.
– Это чертовски больно, Габриэль!
– Если бы этот клинок был стальным, у тебя бы уже не было гребаной руки. Думаешь, было бы щекотно?
– Я пыталась двигаться!
– Пытаться не значит делать.
– Верно, но не надо мудачить по этому поводу!
– Ты же сама просила научить тебя, – рыкнул я. – Клинок и полподсказки в два раза опаснее, чем сражаться без клинка и подсказки вообще. Так что, если ты собираешься размахивать клинком, у меня есть все основания мудачить, чтобы ты все делала правильно. Этот мир не даст тебе того, что ты хочешь, деточка, только потому, что ты вежливо попросила. Ни уважения. Ни любви. Ни покоя. Ты получаешь