Остров Сахалин и экспедиция 1852 года. Николай Буссе
черные. Рост их вообще малый. Одежда состоит из нескольких халатов, верхний из них у всех синей бумажной материи. Рукава широкие, спускаются немного длиннее локтя. Прорез для руки сделан вполовину ширины рукава. Нижняя часть, составляя в роде мешка, служит для согревания рук. Японцы почти всегда прячут туда свои руки, это дает им карикатурный вид. Брюки носят они в обтяжку. Обувь – синие чулки и в сухую погоду надевают соломенные подстилки под подошву ноги; нога продевается под веревочную петлю; от неё еще третья веревочка проходит между большим и вторым пальцами ноги, прикрепляясь к носку подстилки. На голове ничего не носят. Движения и манеры смешные, женонодобные. Аины же народ красивый вообще. Смуглые лица их мужественны. Черные густые волосы свои на голове они бреют спереди; сзади обстригают в кружок, как наши мужики. Бороды густые и длинные. Одежда состоит из халатов и шуб из собачьих шкур, вверх шерстью. На ногах меховые чоботы, тоже вверх шерстью. При случае, я подробнее опишу их наружность и одежду.
Мы предложили подошедшим к шлюпкам японцам некоторые вещи. Они сначала не решались взять, но под конец согласились. На вопрос наш, где их джанчи (старшина), они нам показали на большое селение. Снявшись с мели, мы поехали в это селение. Шлюпка подошла вплоть до берега. Во время нашего переезда аины успели тоже перейти в томари и снова окружили нас у места нашего выхода на берег. Из селения к нам вышел японец. Невельской объяснил, что он желает говорить с джанчином (офицер) и приглашает его придти на берег. Японец, с своей стороны, показывал нам знаками, чтобы мы шли в селение. Посоветовавшись, мы согласились принять его приглашение, потому что, по-видимому, не было никаких укреплений и военной силы у японцев, и след. нельзя было ожидать, чтобы с нами японцы сыграли бы такую же шутку, какую они съиграли с Головниным. Пройдя по пристани, на которой лежало множество плоскодонных лодок, мы повернули от берега и поднявшись немного на возвышенность увидели несколько строений японской архитектуры, разбросанных по холмам и между ними лежащей неширокой долины. К самому большому из них вел нас японец. За нами шла целая толпа аинов. Войдя в строение, похожее на зверинец, мы увидели семь японских старшин острова Сахалина. Они сидели, поджавши ноги, на соломенных матах, уложенных по трем сторонам четырехугольного очага, на котором разведен был небольшой огонь. Старший джанчи, чрезвычайно толстый, занимал место президента. Одна сабля была заткнута у него за поясом, другая лежала подле него. Остальные шесть японцев (его советники) сидели по трое по обе его руки. У четвертой стороны против старшин постланы были для нас маты. Мы разлеглись на них и начали объясняться насчет наших намерений остаться жить с японцами на Сахалине. Весь сарай наполнился аинами. Ближе к нам, на возвышенном же полу уселись без особого порядка остальные японцы, человек пятнадцать. Смешно было смотреть, как Невельской