Остров Сахалин и экспедиция 1852 года. Николай Буссе
для высадки, т. е. бухту Томари-Анива (собственно Томари означает – бухту, гавань). Итак, странно было решить что-нибудь прежде свидания с Орловым. Мне жаль было после, что я спорил насчет этого с Невельским, но мне досадно было слушать неосновательные и мало серьезные рассуждения о деле, которого неудачное исполнение могло произвести очень дурное влияние на наши отношения к Японии и Китаю, да и на самое владение Сахалином и его жителями.
17-го числа, мы обогнули скалистый мыс Анива, лежащий под 45° с. ш. Это была 4-я точка Сахалина, которую я видел – первая мыс Елисаветы, вторая мыс Марии – оба на севере; третья мыс Терпения на восток и четвертая мыс Анива на юге. От северных и восточных берегов мы проходили далеко и не видели их. Говорят, что близ мыса Елисаветы есть горящий волкан. Около ю.-в. берегов мы прошли близко и в ясную погоду. Берега эти гористы, но высоких гор нет, конических совсем не было видно. Растущая на горах трава и мелкий лес делают сахалинские берега веселее охотских.
Обогнув мыс Анивы, мы направились прямо на мыс Крильона, где должен был ожидать нас Орлов. Проходя через залив Анива, мы были постоянно окружены китами, целыми стадами разного рода рыб. Богатство рыбою залива Анива и привлекло к нему японцев, у которых рыба есть главный продукт, как у нас говядина, которую японцы совсем не употребляют. Во время плавания нашего по заливу Анива, погода была прекрасная на море, но берега оставались закрыты туманом. Термометр показывал 20° тепла поутру; правда, мы были под 45° с. ш. К вечеру 18-го ч. мы подплыли к мысу Крильону. Он был открыт от тумана от оконечности к с. на 11' протяжения. Следовательно, если Орлов был бы на нем, то он слышал бы условные 9 выстрелов, сделанные нами. Но ответа не было, и потому утром 19-го числа, при тихом противном ветре, мы начали лавировать по направлению к японским заселениям. Когда уже совсем стемнело, капитан судна увидел близко, перед самым носом корабля, что-то черноватое; все вышли на палубу и признали видимый предмет за землю, вследствие чего тотчас же бросили якорь. Скоро мы убедились, что действительно берег близок от нас. Шум якорной цени, вероятно, разбудил японцев: на берегу в милях 3-х от нас появились огни. Марево, закрывавшее берег, рассеялось, и он ясно окраился. По приказанию Невельского был выставлен на судне караул из 12 матросов. Часовым приказано наблюдать за берегом и если увидят какое-нибудь гребное судно, окликать его. Но время ужина много было споров и смеха. Одни полагали одно, другие другое, и все с удовольствием и нетерпением ожидали свидания с японцами. Было решено, что утром судно снимается с якоря, чтобы ближе подойти к селению, на тот случай, если японцы имеют пушки, и но своему обыкновению вздумают неприязненно встретить наши шлюпки, на которых я и Невельской предполагали съехать на берег; тогда судовая баттарея могла своим огнем прикрыть машу высадку. Когда рассвело, мы снялись с якоря. Мы стояли