Чёртов психоаналитик. Кристина Кутузова
у моря с палисадниками и разноцветными крышами. А потом он вдруг растянулся, зарос кирпичом и серостью, стал холодным и безжизненным. Но чувство, заблудшее среди каменных джунглей, еще иногда напоминало о себе – оставляло намеки.
– Осталось ли в этом месте хоть что-то святое? – задумчиво протянул Павел, уткнувшись лбом в стекло.
– А ты стал праведником? – Бергман огляделся на перекрестке и надавил на педаль газа, – как святой полицейский, заявляю – да, осталось.
– Святые полицейские не катят к малолеткам.
– Это светлое чувство. Кстати, о малолетках. Я пробил, как ты просил.
– И что интересного поведаешь? – он впервые за всю дорогу повернулся к водителю.
– Да ничего особенного. Дочь семейства Ждановых. Нефтеперерабатывающая промышленность. Полгода назад заголовки пестрили статьями о том, что они упекли её в дурку, отделение наркозависимых.
– И как она оттуда вышла?
– Была доказана вменяемость – отпустили. Но домой она так и не вернулась. Больше с родными не контактировала, насколько мне известно.
– Странная история.
– Так, а тебя с ней как судьба связала? Что ей нужно?
– Психологическая помощь. Видимо, зерно сомнения о собственной вменяемости все же было посеяно. Было сразу ясно, что из приличной семьи, но такой вид – стало жалко. Еще и караулила меня не один день.
– Я бы такой бедняжке точно отказать не смог.
– Не сомневаюсь. Ты, кстати, получил мой подарок?
– Какой? – брюнет бросил на него мимолетный взгляд и вдруг ударил ладонями по рулю, – о, нет, стой, не говори! Я знаю! Та бесстыдница за пятьдесят – твоих рук дело?
– Рад, что тебе понравилось.
– Ты просто ужасный друг! Она флиртовала со мной прямо в участке! Еще минимум месяц насмешек от бывших коллег. Думаешь, я это вынесу?
– Ты сильный мальчик, переживешь.
Они выехали за линию города, и Волков невольно отвлекся на уходящие конусами в небо сосны.
– Можем остановиться?
– Зов природы?
Машина затормозила у обочины. Он вылез, и аромат леса тут же ударил в голову сладкой негой. Птиц слышно не было – только шелест иголок и стрекотание насекомых где-то далеко от дороги. Он почти успел забыть, каково это – чувствовать такой покой и свободу. Каково это – ощутить что-то кроме запаха бензина и тоски.
Если бы не три небоскреба пошлого металлического цвета, из окна офиса он мог бы увидеть хотя бы очертания леса. Но мерзкий город перетягивал все внимание на себя, засасывал в пучину урбанизма – нагло, навязчиво.
Идея построить дом где-то здесь, на опушке, невольно засела в мыслях. Но только когда все это закончится. И, возможно, именно тогда он снова сможет пустить кого-то в свое сердце и даже завести детей. Однажды это точно случится.
Он вернулся в машину, и весь оставшийся путь прошел в тяжелой тишине, что с Бергманом было редкостью. Но Павел был благодарен, что тот не стал молоть языком без повода. Может, просто понял, что это сейчас будет лишним, или погряз в собственных мыслях, – черт его знает.
Дом