Чёртов психоаналитик. Кристина Кутузова
и губы растянулись в зловещей улыбке.
Он едва наклонил голову, а она перестала дышать и моргать. Её будто приковало к нему, к его взгляду, к его лицу. Воздуха не осталось.
«Заходи. Разумом завладевай и телом. Овладевай руками, овладевай ногами, головой. Через кровь заходи»
Все снова стихло. Мужчина прикрыл веки лишь на мгновение, перевести дух. Когда открыл, на него смотрели уже чужие глаза. Похожие на его собственные.
– Давай говорить, – прохрипела Дарья.
– Ну здравствуй. Зачем девчонку мучаешь?
Она расплылась в улыбке, едва сдерживая смех:
– Тебя хотела. Повидаться.
– Представиться не хочешь?
Блондинка дрогнула, вглядываясь в его лицо. Рваными движениями подползла ближе. Горячим дыханием обдало щеку – она коснулась губами его уха:
– Наамара.
– Может, ко мне пойдешь? – повернувшись к ней, шепнул он.
Они были слишком близко. Её отрывистые вдохи, дрожь в теле и едва слышное биение сердца отдавались в нем резонансом. Два маятника, так похожих, но двигающихся в разных амплитудах.
– Нет, не хочу, – протянула она, мазнув носом по его щеке, – мне в ней нравится. Она слабая, подчиняется. И её маленькое сердечко так забавно бьется рядом с тобой. Я хочу еще поиграть.
– Не заставляй меня делать это силой.
– А ты попробуй, – её голос сорвался в рык.
«Приказываю, давай, полностью отпускай. Во имя Дьявола, отпускай»
Хрупкое тело затрясло сильнее прежнего. Подобно змее она принялась извиваться, шипеть. Дрянь сопротивлялась.
«По рукам, по ногам скидывай. В зеркало отпускай»
– Да что мне твое зеркальце? – захохотала она.
– Тебе пора, – Павел зачерпнул воды из миски и провел по её лицу.
Кап-кап. Еще пара соленых капель скатились по влажной щеке. Вернулась Дарья, измученная и ослабшая.
– Я так больше не могу. Ты избавишь меня от этого? – всхлипнула она, уткнувшись ему в плечо.
– Её зовут Наамара. И сама уходить она не хочет. А я, повторяю, не священник.
Пахло пылью. Были времена, когда Павел любил библиотеки, – когда органы чувств не работали на пределе. Сейчас же он так отчетливо ощущал тухловатый запах старости, слышал шелест бумаги и невнятное бормотание, и, ко всему прочему, видел то, что его глазам не предназначалось, и потому находиться здесь теперь стало невыносимо.
Он прошел мимо скучающего библиотекаря вдоль высоких шкафов и миллиона букв к самым старым архивам. Несмотря на все приобретенные знания в области демонологии и древних мифов, о Наамаре он не знал ровным счетом ничего. И приятель, отсиживающийся где-то в области темечка, ничем не помог. Конечно, он не рассчитывал найти нужную информацию в первой попавшейся книге, – он здесь не за этим.
Вытянув пыльную книгу, он поморщился и достал салфетки. На очищенной обложке проступила надпись:
«Онтология преисподней. Михаил Соломонович Бергман»
– Случайности не