Рассказ о тараканах и их божестве. Александр Рюх
еле удерживаясь от падений. Мне казалось, что сейчас они допрыгнут до потолка. И полезут по нему.
Потом, мучаясь от кошмаров, я вспоминал, что один сказал «помоги мне», снова повернув на меня дублирующийся взгляд, но, скорее всего, это мне почудилось. Никто не слышал, чтобы они производили хоть какой-то шум даже во время прыжков, а о внятных словах не слоило и думать.
В один день клоунада из стариков, в которой один другому клон, закончилась так же спонтанно, как и началась. Я хорошо запомнил звуковую волну, ударившую по ушам, последовавшую за ним всеобщую истерию и, в особенности, панику, сбрасывавшихся с эскалатора людей. Долго потом во дворах шептались о пустом полу и полном отсутствии следов. А у меня с того дня начались головные боли по утрам и кошмары.
Дублированным никогда не приходилось касаться друг друга, стоя на неизменно разделявшем расстоянии в тридцать сантиметров. Тем не менее явно связь между ними была, как у двух марионеток с перепутанными нитями.
В очередной раз бесшумно приземлившись на одну ногу, существа мгновенно достали из карманов по пистолету и выстелили друг другу в лоб.
Тени
Уже несколько дней девушка, сидящая сейчас за работой, мучилась тревожными сигналами бокового зрения. Разум, казалось, специально стремился обмануть её, убедить, что куртка на крючке скрывает убийцу, а случайно упавшая на окно тень дерева на самом деле незнакомец, повисший в воздухе в метре от балкона второго этажа с камнем в руке. Сигналы опасливого ума всегда были ложными, но ощущение постоянного, беспристрастного надзора, проводившегося без всякого разрешения, сильно давило, внушая безнадёжность.
Хуже всего были детали, самопроизвольно дорисованные воображением: огромные глаза со зрачками во всё глазное яблоко или без зрачков вовсе, непропорциональные конечности и неестественные движения. Ещё у них были мистические способности. Силуэты летали за девушкой, двигаясь только, когда она моргает или отворачивается, телепортировались ей за спину или за ухо, но исчезали, если смотреть на них прямо. Могли бесшумно прыгать в поле зрения, обратившись в падающую листву, тянуться тенью домашних растений, заглядывать через плечо…
С каждым днём девушка всё больше укреплялась в мысли, что пугающие тени не несут опасности. На проверку сигналы оказывались ложными. Но даже будучи надуманными, они устрашали правдоподобностью. Если страх можно отстранить логикой и здравомыслием, то тревогу так убрать нельзя. Как и гнетущее чувство собственной беспомощности перед обезоруживающей неизвестностью.
Каждый раз, когда она поворачивалась, силуэт превращался в безобидные предметы. Но будто как раз это было иллюзорностью, обманывающее своей показной простотой и невинностью. Зло играло, успевало спрятаться, пока длилось секундное моргание или разворот головы. Какое-то время спустя девушка перестала проверять силуэты. Может, боялась, случайно поймать скрывающегося, а, может, и в безобидном стала видеть нечто ужасное, которое