Присвоенная невеста врага. Наталья Соболевская
необходимое есть.
Раньше я особо не понимала, в чём разница между злостью и яростью. Теперь же точно знаю отличия. Ярость – это когда от переизбытка негатива темнеет в глазах, когда мозг не справляется с напряжением и кружится голова, и ты на полном серьёзе готов убить человека, не просто выстрелом в лоб, а разодрать его руками на куски.
– Хорошо, ты можешь не отводить меня в туалет, воспользуюсь ведром, – неожиданно даже для себя самой, вопреки состоянию, начала говорить отстранённым холодным голосом. – Но потом я возьму вот этот матрац, разорву его на полосы, сплету верёвку и удавлюсь. Я не буду так жить. Не буду, и всё. Я этого не заслужила. Я ни в чём не виновата, никому плохого не делала. В особенности тебе. Если у тебя проблемы с Димой, решай их с ним, при чём здесь я?!
Не знаю, что так сильно впечатлило Кирилла сами слова или то, с какой интонацией их говорила, но судя по взгляду я его основательно напугала.
И не только его, я сама от себя в шоке. Какая верёвка и удавлюсь? На самом деле ни о чём таком даже не помышляла. Вот, значит, как переполненный мочевой пузырь влияет на мозг.
– Выходи, я тебя провожу, – Уланов отошёл от двери, уступая дорогу.
Понадобилась немало усилий, чтобы тут же с радостным визгом и сверкая пятками не рвануть наверх, а выйти из камеры медленно, с гордо поднятой головой, ещё и остановиться на секунду возле Уланова и пренебрежительно фыркнуть в его сторону.
– У меня такое чувство, как будто меня в этом доме медленно, но верно из человека превращают в собаку, – заявила я после того, как мы поднялись на первый этаж. – В будке запирают, кормёжка по расписанию, а теперь и до выгула в туалет докатилось. Не хватает только ошейника на моём горле, в твоих руках поводка, и чтобы ты постоянно за него дёргал и воспитывал: «Фу, Сашка, нельзя».
– Мне жаль, что у тебя возникли такие ассоциации, на самом деле к тебе как к собаке никто не относится, – отозвался Уланов, что шёл вслед за мной.
Сначала раскрыла дверь туалета, шагнула внутрь и лишь потом обернулась к Кириллу и с раздражением выплюнула:
– Врёшь! Именно так ты меня и воспринимаешь, даже хуже.
Сделав все свои кошачьи дела, с тоской посмотрела на душевую кабину, что, конечно же, имелась в гостевом санузле. Как же хочется, чтобы на меня обрушился поток горячей воды, смывая все события прошлой ночи и избавляя от головной боли.
А почему, собственно, я не могу помыться? Чистые полотенца и жидкое мыло есть. Если по-быстрому мне надо всего десять минут.
Ага, как только этот, за дверью, с кислой физиономией, услышит шум воды, сразу поднимет крик. Как это так, я опять самовольничаю и без его дозволения полезла под душ. Но крик – это ладно, переживу, но он же может ещё и ворваться, а я тут мокрая и без одежды…
Не-а, без разрешения – дорого выйдет. Придётся согласовывать.
Выглянула наружу, Уланов устроился в ближайшем от санузла кресле и что-то читал в телефоне.
– Кирилл, ты Костю позови, он же сегодня дежурит, я тут задержусь.
Мужчина вопросительно выгнул правую бровь, молчаливо интересуясь: «С какой такой