Мерзкая книга. ВЕРТЕП 1. Том Невредимый
в ближайшую неделю он будет опорожняться без напряжения сфинктера. Надеюсь, эта информация не помешает нашему сотрудничеству?
– А может для этих ситуаций вы приставите мне в помощь санитара? Не думаю, что ему будет удобно передавать мне свои какашки.
– Клася, перестань умничать. Наш Анрюша – ещё тот извращенец. Не исключено, что эта интимная связь вызовет в нём ещё большую привязанность к тебе. – Ковыряло развернул медсестру в сторону палаты и шлёпнул её по задней части туловища. – Можешь приступать к работе, а я пойду выпишу тебе премию.
Андрей Павлович вышел из палаты.
Клася не торопливо вынула из рабочего халатика перчатки и столь же медленно натянула их на руки. Девушка с жалостью взглянула на измождённое лицо только что опроставшегося спящего принца и впервые разглядела в нём маленькие ямочки на впалых щеках, которые показались ей очень даже милыми.
Проверив ночную вазу на предмет заполнения, Клася успокоилась и вернулась на свой стул. После такого глобального очищения организма Андрей Шаткий вряд ли заполнит больничную утку в ближайшие сутки, а походы по малой нужде он сможет проводить самостоятельно.
Таким образом, до пробуждения своего подопечного, Клася целиком и полностью была предоставлена самой себе, что для девушки её возраста есть величайшая мука.
Клася обзвонила родственников, подруг, подруг подруг, друзей, любовника, ещё одного любовника, пару милых и щедрых ребят и ещё одну секретную персону. Суть каждой беседы сводилась к одному и тому же и заканчивалась неизменной фразой Класи:
– Я всё сказала. Можете в течении недели меня не беспокоить по пустякам.
На всё это у девушки ушло около полутора или двух часов. Последний разговор выглядел, или звучал, несколько неортодоксально относительно предыдущих. Девушка подробно изложила все свои задания, полученные от ординатора и долго слушала ответный монолог. Когда разговор закончился Клася отложила телефон, тихо подошла к Андрею и с натужной игривостью, источающей грусть, погладила его руку.
– Поздравляю, маленький уродец! Похоже, что ты – моя судьба!
После этих слов Клася вышла из палаты и отсутствовала порядка получаса.
Вернулась медсестра с неприятным скрипом. Скрипела медицинская кровать на колёсиках, экспроприированная у сестры-хозяйки по указанию Ковыряло Андрея Павловича.
Девушка долго катала свою койку по палате, проявляя общеизвестный факт девичьего топографического кретинизма, пока устало не задремала аккурат посередине помещения. Снились ей сплошь мужчины одетые в форму. Они уговаривали её совершить какой-то унизительный поступок и Клася согласилась. Но согласилась лишь после того, как самый старший из офицерской своры наградил её большой медалью, предварительно облачив в элегантный китель с золотым аксельбантом.
Андрей тоже видел сон:
«С того момента, как крылатая Клавдия унесла его из палаты №22 навстречу будущему,