Мерзкая книга. ВЕРТЕП 1. Том Невредимый
симпатичного девичьего лица нащупывает в тёмном углу своего обидчика. Осознав, что его обнаружили, Андрей морщится как дождевой червяк. Его припухшие от рыданий глаза выражают мольбу о прощении.
К удивлению Андрея девушка выражает молчаливое понимание и одаривает своего бывшего палача успокаивающим взглядом. Она быстро теряет к нему всякий интерес и отводит глаза в сторону, успев запустить в Андрея последнюю искру. Искру уничтожающей жалости. Эта искра приводит в действие жестокий подсознательный механизм Шаттла и бешенство вновь заволакивает палату мрачным туманом. В стене разрастается знакомый водоворот и изгнанный демон, изрядно выросший в габаритах, возвращается в палату.
Пара ангелов бросается на него, но огромная бензопила в единый миг разрезает их пополам. Очередь за девушкой в костюме санитарки. От цепи бензопилы до её шеи остаются миллиметры, когда Андрей вспоминает это лицо. Демон завершает своё дело и спокойно удаляется в свой мир, оставив три растерзанных механическим оружием тела, но у Андрея нет ощущения победы. Отнюдь, он догадывается, что проиграл и лишился чего-то важного. Чего-то, что уже никогда не вернуть.
Девичья голова подкатывается к его ногам и останавливается, уставившись глазами вверх. Андрей опускает взгляд и видит, нет – чувствует ту самую выжигающую все внутренности жалость. Жалость жертвы к своему убийце.
– Но ведь это не я! Не я тебя убил! – завопил Андрей.
– А кто? В палате больше никого нет. Ваши руки в крови. – старший лейтенант Ловчев довольно потирал ладонями и и вопросительно пялился на Андрея.
– Да меня вообще не может здесь быть. Как и всего этого.
– Этот факт вам ещё предстоит доказать. У вас есть алиби?
И, аллилуйя, алиби впорхнуло в кабинет и спокойно заявило:
– Андрей Фёдорович Шаткий в данный момент отдыхает после очередной сложной операции в VIP-палате отделения медико-психологической реабилитации. А это в другом крыле здания. Так что прекратите милицейский произвол! – голос Класи не имел абсолютно никакого выражения, чем смял лейтенанта в жалкий комок бессилия.
Милиционер стал быстро уменьшаться в размерах, пока совершенно не исчез.
Сам Андрей тоже уменьшился, что позволило Класе взять его на руки и вылететь из палаты №22. Маленький Андрюша прижался к груди своего ангела-хранителя и впал в коматозное состояние.
Андрей Павлович Ковыряло с облегчением выдохнул. Прекома отступила и его друг перешёл в состояние безобидного глубокого сна. Теперь можно заняться улаживанием бумажных дел: очистить историю больного от упоминаний про отравление производными барбитуровой кислоты.
К счастью, организм Андрея Шаткого оказался намного крепче, чем врач ожидал. Будь Шаттл на 15—20 лет старше, он вряд ли выдержал бы наркоз после принятия изрядной дозы ангельских слёз.
– Клася… Клася. – этот бредовый зов безумно обрадовал Ковыряло,