Мерзкая книга. ВЕРТЕП 1. Том Невредимый
босиком бегать.
Шаттл стыдливо пятился к своей палате и молчал. Он всеми фибрами души ненавидел эту нахальную санитарку, которая посмела смеяться над ним – хозяином, пусть и временным, VIP-палаты. Нащупав за спиной ручку от двери своих апартаментов, Андрей быстро юркнул внутрь и с шумом захлопнул дверь.
– Ох уж эти блатные мажорики! – продолжала хихикать женщина, не подозревая, что этот самый мажорик мысленно убивает её молотом Тора и одновременно расщепляет на молекулы непостижимым оружием из «Стартрека».
Помимо мнимого уничтожения санитарки, Андрей снова рыдал. Он заметил в коридоре по меньшей мере четверых, не считая женщины в голубом, свидетелей его интеллектуального бессилия перед этой грязной и надменной старухой. Захлёбываясь от бессилия от нанесённого унижения, Андрей решил, что следует ей отомстить, но желудок уже избавлялся от излишеств, а это сопровождалось страшной болью, заставлявшей вспомнить о слабительных пилюлях, к которым он так и не притронулся за весь день…
Так Андрей Шаткий в третий раз оказался на операционном столе.
Мрачные тени периодически засвечивались тусклым фиолетовым свечением, вырывая из темноты физиономии разных людей. Между лицами не было ничего общего, кроме того, что все они были в разной степени знакомы Андрею.
Вот Степан Тугин в страхе пятится и косо смотрит на лучшего друга.
Вот барменша, потряхивая массивными грудями, пронзает его голодным и гневным взглядом.
Старший лейтенант Ловчев укоризненно скользит взором по… Только теперь Андрей замечает свою полную наготу и беззащитность.
Фигуры и очертания лиц продолжают перетасовываться, превращаясь в карусель презрения. Вновь Алла Ивановна Рац вырывается на передний план, в её руках формируется имитатор фаллоса, который женщина подносит к своем губам. Но когда латексное изделие проскальзывает между губ, то лицо изменяется и Андрей с ужасом узнаёт в нём своего отца. Фёдор Маркович умело машет головой, стараясь заглотить поглубже, а его глаза в это время выражают отстранённое безразличие.
Андрей усилием воли гонит этот образ прочь и с радостью созерцает величественное лицо Андрея Павловича Ковыряло, с улыбкой демонстрирующего парню лекарство для жидкого стула. Шаттл уже вытягивает руку навстречу своему другу, но всё вокруг начинает дрожать и врача сменяет мама. Вера Георгиевна с остервенением начинает бросаться в сына слабительными пилюлями, пока не появляется декан из университета. Лариса Степановна безмятежно материализуется в фарватере Шаткой-Ядовой и передаёт той длинную указку. Для каких целей эта строгая женщина вооружает мать Андрею известно. Предвкушая урок кнута, Шаттл прячет лицо в ладони и привычно пытается абсорбироваться от происходящего. Но избиение указкой затягивается и становится невыносимым. Андрей ухитряется ухватиться за самый кончик педагогического, во всех смыслах, инструмента, но видит перед собою