Мерзкая книга. ВЕРТЕП 1. Том Невредимый
Носик с слегка приподнятым кончиком изумительно вписался между близко расположенными глазами зелёного цвета. С глазами ей особенно повезло – большие, с длинными ресницами. Возможно, именно потому Клася никогда не использовала косметику, равно как и многое другое, без чего сложно представить современную женщину.
– Доброе утро. Вот ваши препараты на сегодня.
– Сколько мне здесь лежать?
– Это вопрос к лечащему врачу. Он навестит вас после 12 часов.
– А как вас зовут?
– Клавдия Егоровна.
– Я – Андрей.
– Я знаю ваше имя, а так же историю вашего недуга. – последние слова прозвучали особенно сухо, но Андрей уже плавал в бездне глаз Клавдии и не обращал внимания на патологическое равнодушие собеседницы.
– Можно я буду звать тебя Кладя?
– Лучше Клася, мне так привычней.
– Ты любишь фрукты?
– Давай что есть.
– Угощайся, в холодильнике всё для тебя.
Столь молниеносное развитие отношений убедило Андрея, что его неотразимость и харизму не в силах погасить даже заштопанная задница и расцарапанное лицо.
– Тебе подать что-нибудь? – спросила Клавдия Андрея, распихивая по вместительным карманам медицинского костюма апельсины, киви и даже кусок полендвицы грамм на 400. – В твоём случае подойдёт банан.
Кожура бананов уже изрядно потемнела и Клавдия их не тронула. В остальном же запасы больного оскудели как минимум на треть.
– Давай сок и бананы. Врачей надо слушаться.
– Я не врач, а медсестра.
– Учишься?
– Можно и так сказать.
– То есть?
– То и есть. Ну мне пора – ты у меня не один. Увидимся позже. Я сегодня только заступила на сутки.
– Отлично. Буду ждать. – Андрей расплылся на простыне и представил себе ночь с Класей.
Он так и не притронулся ни к бананам, ни к соку, ни к лекарствам. Его сознание уже в который раз уподобилось абстрактному коллажу ассоциативных образов, сопутствующих полудрёме. Рациональное мышление было чем-то инородным и неуместным. Так Андрей и провалялся вплоть до визита врача.
– Добрый день, я – Андрей Павлович Ковыряло – ваш лечащий врач. Давайте взглянем на вас в реальности.
Касательно реальности ординатор попал в самую точку. Андрей Шаттл успел покинуть пределы млечного пути и находился в тупом и разобранном состоянии. Это относилось и к мозговой деятельности, и к работе организма в целом. Он даже не нашёл более подходящего приветствия, нежели невнятное бормотание.
– Простите, я вас не расслышал?
– Угу. Здрасте. Простите пожалуйста. Извините. Я заснул.
– Да. Тем самым вы пропустили завтрак, приём лекарств и утренний туалет. Но это не страшно, ведь мы сейчас выясним, что повлияло на такое самоотречённое поведение. И сделаем мы эту процедуру сообща.
Голос Андрея Павловича выражал