Мерзкая книга. ВЕРТЕП 1. Том Невредимый
бедолаги в себя. Лейтенант быстро вошёл в палату и уселся на стул, который принёс с собой.
– О, так этот ещё и с личной охраной.
После последней реплики пара гомофобов покинула апартаменты и Андрей почувствовал существенное облегчение.
Лейтенант распылял позитивную энергетику и Шаттл словил себя на мысли, что мечтает прижаться к его мундиру и расплакаться. Но осознанные мечты сбываются редко, а потому мундир в этот день остался сухим.
– Здравствуйте. Вы Андрей Фёдорович Шаткий?
– Да.
– Старший лейтенант Ловчев. Как вы себя чувствуете? Вы готовы ответить на несколько вопросов?
– Да. Нормально. Конечно.
– В момент вызова скорой помощи вы находились в квартире один?
– Да.
– А в течение дня?
– Я был один всё время.
– То есть, вы утверждаете, что этот предмет попал внутрь вас без участия третьих лиц и не предъявляете никому никаких претензий?
– Нет. То есть не предъявляю. Я… самостоятельно…
– Давайте без подробностей, Андрей. Подпишите, пожалуйста, вот здесь, укажите дату.
Получив дежурную подпись, лейтенант Ловчев отключил гейзер позитива и на прощание успел наградить Андрея презрительным взглядом.
– Поправляйтесь, Андрюша. Мой вам совет – поправляйтесь как можно быстрее.
– Спасибо. До свидания.
– Никаких свиданий. Не положено. – усмехнулся милиционер и навсегда исчез из жизни Андрея.
Только теперь Шаттл, успевший во время беседы принять сидячее положение, осмотрел палату №22. здесь была одна дверь, одно окно, одна раковина и по четыре кровати, тумбочки и табурета. Судя по скромной квадратуре, раньше это был врачебный кабинет. Расстояние между койками составляло меньше двух метров. Андрей базировался справа возле окна, а слева находился четвёртый постоялец, который тихо дремал. Владельцы жестокого чувства юмора расположились ближе к выходу.
К тому самому выходу, которого Андрей не мог найти.
На милиционере, как оказалось, визиты только стартовали. Следом за представителем правопорядка Андрею предстояло принять ещё более доброжелательную и справедливую пару гостей.
Не успело подсознание Андрея сформулировать мысль о маме, как эта гиперактивная женщина материализовалась в наспех распахнутом дверном проёме. Воздух в палате №22 сжался и отказывался проникать в лёгкие, так как турбулентность этой энергичной особы едва не обгоняла её саму.
Первый взгляд на женщину в возрасте второспелой ягодки вызывал смешанное чувство интереса и брезгливости. Её манера держаться при посторонних моментально заменяла вышеуказанное чувство интереса на жалость.
Вот и сейчас, преисполненная достоинства, Вера Георгиевна Шаткая-Ядова ухватила зачем-то пару табуреток, стоявших на её пути и, чётко вычерчивая тазом знак бесконечности, подошла к кровати родного сына.
– Здравствуй, сынок. –