Цикличное 20. Виктор Гренёв
на диван, я достал письмо и осмотрел его: это был почтовый конверт, внутри которого находился аккуратно сложенный лист бумаги. Достав листок и раскрыв его, я стал читать.
«Здравствуй, мам. Я.… сегодня я сделаю это; то, о чём ты просила. Не так давно мы ограбили один торговый центр, но не рассчитали камеры и нам пришлось его сжечь. Прости, что пишу это, но ты должна знать. После того как мы его сожгли, Серёга подкупил какого-то опера, который, кажется, был связан с расследованием пожара, чтобы тот постарался выставить всё случайностью. Вчера я приходил к этому полицейскому и предложил ему сдать Сергея. Дело в том, что если бы я сразу сдался, или сдал бы нас обоих, то украденное нами просто распилили бы, и, в общем, единственный вариант вернуть эти вещи – это чтобы я сам их передал в руки владельцев. У нас в схроне не только вещи из ТЦ, там очень много украденного, но я уверен, что смог бы всё вернуть. Поэтому я хотел, чтобы Серёга сел первым, а я, вернув награбленное, сел бы за ним. Я пишу это уже поздно вечером вне дома и, скорее всего, полицейский не захочет принимать моё предложение, видимо, стоило рассказать ему мотив сделки. В таком случае я приду домой и свяжу Сергея, я заранее приготовился к этому, а когда верну вещи, мы оба сдадимся. Я уверен, что он поймёт, когда узнает, почему я так поступил. Но говорить я ему пока не буду, иначе он захочет улизнуть, захочет… не знаю, как-то спастись. Я скоро пришлю тебе деньги, где-то 200 тысяч всего. Это мои честные деньги. Я заработал их на стройке, когда в прошлом году мы с Серёгой сидели без дела. На них нет ни капли грязи или крови. Они твои, мам. И прости, что мы так поступили. Прости, что не послушали тебя. Твой Кирилл.»
– И ты хотел, чтобы я его остановил? – послышался спереди хриплый, удушливый голос.
Я поднял глаза от письма и увидел сидящего за столом передо мной Сергея. Он был по мёртвому бледен, а его глаза почти не двигались сами. В принципе, у него отсутствовала почти любая мимика, даже рот двигался еле-еле, несмотря на громогласность и хрипоту голоса. Его верёвка с крючком на конце теперь болталась у его шеи.
– У моего брата яйца больше твоего были так-то. – Его искривлённый рот попытался выдать улыбку – не получилось.
– Ты галлюцинация?
– Что это меняет?! – Он залился пискляво-хриплым смехом.
– Вы бы всё равно по итогу сели. Да и… разве он не был убит по твоей вине?
– Это всё та тварь! Крикнула невпопад, рука и дрогнула…
– В этом я тоже виноват?
– Ты бы мог быть сговорчивее с Кириллом, и мы бы могли быть живы. – Он проговаривал слова медленно и со смаком, хотя по голосу казалось, что ему больно говорить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить