Цикличное 20. Виктор Гренёв
телефон, я положил его к предыдущему устройству. Успокоившись, что больше ничего не найду, я сел на диван. Было довольно темно, и комната еле освещалась. Я достал из заднего кармана пачку, вынул сигарету и закурил. Яркий огонь мерцающей сигареты приятно светился во тьме квартиры, а холод новоприбывавших порывов ветра мягко обдавал кожу.
– Да, Серёга… Сдержал бы братца – был бы жив и спокоен, – заметил я, сделав затяжку.
Прошла минута. Я методично наблюдал за весящим телом, как вдруг труп резко покачнулся. Я отложил сигарету, затушив её о подлокотник дивана. Труп опять качнулся, но уже с большей силой. «Ветер дует, наверное…» – подумал я и уже хотел вставать, как вдруг труп поднял руки над собой, схватил верёвку и, держа её, повернулся ко мне. Меня охватил паралич. Я не мог даже пошевелиться. Вдруг искривлённое от спазмов лицо трупа заговорило.
– А ты… спокоен? – Его слова были очень хриплыми, но аномально громкими.
– Я… я… – Язык не поддавался, даже горло онемело, не давая произнести ни звука.
– Ты ведь обещал помочь, помнишь? – Труп начал раскачиваться и дёргать за верёвку, пытаясь освободиться. – Ты взял деньги… – Хватка трупа усилилась, отчего крючок в потолке стал вырываться; в ушах нарастал стук. – Но стоило тебе испугаться… – Вдруг труп прекратил свои движения, оставив крючок висеть на краю. Наступила минутная тишина.
Вдруг в ушах начался сильнейший стук, эхом стали отдаваться какие-то гудки и протяжные звуки, похожие на искажённую волынку. Взгляд трясся и бился барабаном, казалось, что глаза и уши готовы были лопнуть. Труп стал смеяться, задыхаясь от смеха. На глазах моих выступили слёзы, казалось, что даже веки онемели. Я не мог отвести глаз. Вдруг одновременно с этим отовсюду полил красный свет, особенно красным горело окно, как прожектор освещающее комнату. Какие-то мигания ярко красного света, словно брызги крови, стали окружать комнату.
– КАК ТЫ ВСЕХ СДАЛ!!! – Слова то и дело прерывались глубоким смехом, доходившим до самого хриплого писка связок. Уши кровоточили от наплыва звуков, а комната то и дело сужалась и расширялась под действием барабанной дроби глаз. Ещё около минуты раздавалась какофония звуков, как вдруг всё снова замолкло.
Я резко очнулся и оглянул комнату: труп и всё вокруг были на месте. Я сосредоточил взгляд на теле и стал всматриваться в него, ибо не мог точно разглядеть его в этой тьме. Он висел так же, как и был. Сквозняк из форточки обдувал его, то и дело качая труп, но вдруг верёвка резко оборвалась, и только труп коснулся пола, как я проснулся, дёрнувшись от сна.
– Боже! – Резко поднявшись с постели, я сел, перетирая глаза. – Долбанные кошмары, чёрт… Упаси… – Еле проснувшись, я посмотрел на часы. – Вставать пора. Рабочий день, мать твою…
Я встал с кровати. Было около семи утра. Моя квартира, довольно захламлённая грязными вещами и бумажками по работе, наверное, никогда так меня не радовала. Это была небольшая