Эйс. Книга 1. Т. Гут
раз: собирал бутылки, рылся в помойках. Был мирным, никого не трогал, никому не доставлял беспокойства. Гриня уже и не помнил, у кого именно тогда возникла идея убить попрошайку. Без всякой причины, просто так, из любопытства. Захотелось попробовать, как это – убить человека.
Он до сих пор ясно помнил, как накинули петлю на шею, сделанную из пояса халата матери, как поочередно наносили удары ножом, как в лихорадочном возбуждении бежали оттуда. Отныне с Ярым они были повязаны не только дружбой, но и кровью. И вот теперь, спустя много лет, Ярый закончил жизнь точно также, как этот бомж. Кто бы мог тогда подумать… Неужели за всё придется ответить?
– Гриня, – оторвал от воспоминаний Гончаренко другой осуждённый, по кличке Сиплый.
– Чего тебе?
– Вот скажи, Митяй утверждает, что каждый человек рождается со способностями. Кто-то может сочинять поэмы, кто-то лабать на фортепьяне. Вот он уродился с талантом преступника. И в какой среде бы рос, какая кошерная семья его не воспитывала, всё равно стал бы вором.
Авторитет Грини базировался не только на воровских понятиях. Он был начитан и красиво рассуждал, поэтому к нему обращались не только рассудить споры, но и с другими вопросами. Знали, принимая решения в разборках между заключёнными, несправедливости не допустит и плохого не посоветует. Многие любили с ним просто поговорить. Почти как с наставником.
– Митяй, ты втираешь, что родись с золотой ложкой во рту, имея батю профессора настоящего только, а не нашего, – ухмыльнулся Гриня, кивнув в сторону зэка, игравшего в шахматы, – и всё ништяк по жизни всё равно пошёл воровать? Зачем, если нет нужды?
– Ну, – начал Митя, держа в руках книгу, – тут написано, дело в генах. Всё в нас природой заложено, каждый несёт свой крест. Если отец там или дед был вором, то и тебя тянуть будет. При таком раскладе получается, ты не виноват.
– Определись, за что трёшь: за гены, талант или окружение. Гена воровства нет, про что базар идет?
Сиплый замолчал, туго переваривая мысль, чем наследственность отличается от приобретенных способностей и образа жизни. Гриня продолжал:
– Писать что угодно можно. На заборах видал? А это просто забор. Маркс вот тоже писал, что бытие определяет сознание. Вроде как где живешь, тем и становишься. Тебя в пионеры принимали, чего коммунистом не стал?
– У Сиплого отец простой работяга, мать – учительница, дед в деревне пахал, потом на войне погиб. А Сиплый здесь чалит, – включился в разговор Профессор. – Какие у него гены?
– Ну тут понятно. Соседские, – начал подтрунивать над сокамерником Митяй.
– Гриня, а ты думаешь, твоя жизнь тоже сложилась бы по-другому, родись ты в другой семье и в другом месте? – поинтересовался Сиплый.
– Меня не спросили. Где родился, там и сгодился.
– Тогда скажи, почему одним всё достается с пеленок, а другие