Пламя и тьма: искра творения. Наталья Куртакова
в простую одежду: штаны, камзол из вареной кожи и поношенную кольчугу поверх.
– Не ожидал Вас здесь увидеть, – кланяясь, мужчина заглядывал в глаза Ханару, пробуя угадать, зачем он пожаловал в подземелье.
– Ты должен быть всегда готов к моему визиту, тюремщик, – сухо ответил Эпперли, заведя руки за спину, и осмотрел помещение. – Где?
– Простите, о великий, о ком конкретно вы говорите? Здесь много пленников.
Укуфа молниеносно оказалась около тюремщика и поднесла к его горлу нож.
– Твой господин задал тебе конкретный вопрос, – она наслаждалась своей силой и упивалась страхом тюремщика. – У тебя здесь много пленников, которые могли бы быть интересны твоему господину?
– А, – мужчина улыбнулся гнилыми зубами, из-за запаха Укуфа отстранилась от него. – Следуйте за мной.
– У тебя из пасти несет, как от дохлой крысы, – брезгливо скривилась женщина.
– Сочту это за комплимент, – тюремщик взял связку ключей и факел. – Я редко поднимаюсь, а столь прекрасные леди не посещали мое подземелье уже давно.
– Довольно разговоров! – низкий голос Ханара эхом пронесся по влажным коридорам. – Отведи меня к нему.
Тюремщик повиновался и повел всех за собой. Прошли длинный коридор, свернули налево и оказались в таком же длинном коридоре, влажном и тускло освещенном. Пройдя несколько камер, свернули направо и начали спускаться еще ниже. Воды здесь было больше, она струилась по стенам и стекала по ступеням.
– Осторожно, – предупредил тюремщик. – Здесь очень скользко.
Лестница вела к единственной камере. Вода практически вплотную подходила к ней. Оранжевые всполохи осветили помещение, за решеткой находилась какая-то фигура.
– Оставь нас, – приказал Ханар.
– Как Вам будет угодно, – тюремщик откланялся и удалился.
– Ты тоже, Од, – приказал ему король.
– Я мог бы пригодиться Вам здесь… – начал было Куулайс.
– Ты смеешь перечить моим приказам?! – низкий голос эхом разнесся по пустующему подземелью, внушая страх всякому, кто его услышит.
– Как прикажет мой король, – откланявшись, Од ушел вслед за тюремщиком.
Пленник сидел, прикованный к стулу. Под ним стояло ведро для отходов. На мужчине небрежно было накинуто нечто, напоминающее простыню или рваную рубаху, из-под которой были видны окровавленные бинты. Руками он едва мог достать до собственного носа, чтобы почесать его. Ноги затекли и сидящий мечтал о том, чтобы вытянуть их. Вид у мужчины был болезненный. Он поморщился от света факелов, ведь был лишен солнца. В темнице не было ни окна, ни щели, через которые мог бы проникнуть свет. Крысы облюбовали его камеру, устроив логово, и не стеснялись прогуливаться по пленнику, покусывая его раненое тело.
– О, – протянул измученный мужчина. – Самопровозглашенный повелитель степей решил спуститься ко мне в столь мрачное место.